Когда наступает апокалипсис,черепицы сыплются под ногой,
Падают звезды,разламывается небо,
Когда снегом кружатся мертвые люди,катятся чередой
Руки,и головы,меж пальцев стекает время,
Только тогда ты заметишь два силуэта.Один-безнадежный изгой,
А другой-несущий её неумолчное бремя.
Они глушат кофе и водку.Они безнадежно не с теми,
Не в тему молчат,но в тему бывают собой.
Она говорит,мол,послушай,я больше не та.
Я очень скучала,но тихо сгорает провод.
Им в нос ударяет запах-неоном горит трава,
Горят и родные,и люди,которым дорог.
Он отхлебнет из чашки,пепел стряхнув с рукава-
Плевать,что не та-мы душу возьмем измором,
А если не выдержишь-черная полоса.
Её волосы отросли.Теперь уже ниже плеча,
Наматывая на палец,смотрит в глаза с укором.
Он говорит,мол,знаешь,я уже и ничей.
Пальцем проводит задумчиво по загорелой коже,
Легкая дрожь пронзает её с плечей,
Она,чуть смущенно,ему поправляет ворот
Рубашки,оплавленной воском сгоревших свечей.
Она треплет по голове,боится поднять очей,
Зеленых,как третий сигнал светофора.
Он достает из кармана связку тяжелых ключей,
Бросает их вниз-вернусь я домой нескоро.
Она торопливо смахнет крошки с озябших колен,
Терпкий глоток,очень холодно,пусть полыхает пламя.
-Мне кажется,я все время была не с тем,
Но знаешь,печально,что очень хорошая память.
Они снова молчат, не найдя больше общих тем.
Чье-то тело внизу огонь пожирает,плавя
Черты рук,самых нежных.Нет рук,значит нет проблем-
Эти руки больше не смогут кому-то дрожаще отправить:
"я люблю тебя,милый".Слышится хохот гиен.
Говорит-нам направо,три круга и ад.
Нервно смеется,гладит холодными пальцами.-
Я даже не знаю,стал ли на толику рад,
Когда рассуждал,стоит остаться ли,
Или уйти.Она жует растаявший шоколад,
За недостатком в костях какого-то кальция,
Снова молчит.Их кружит людской листопад,
За спинами их кричат то ли призраки громкими птицами,
То ли кажется.Они этой ночью не спят.
Она говорит-мне горько от этой разрыв-травы,
Пей сколько хочешь,руки отваром мой.
Только знаешь,голоса из твоей головы
Нервно шепчут,словно стоят за спиной.
Он рассержено рявкнет-сиди уже и не ной,
Если хочешь-лучше безгласо пой.
У нее в пальцах-остатки дубовой коры,
Что снесло ледоставом.Тронет,всей в язвах,рукой.
Кофе и водка испиты.Спускаются вниз,
В лоно Аида,ловя углекислый газ,
Цепляясь краями одежды за ярко горящий карниз,
Тела их танцуют в конвульсиях медленный вальс.
Их пепел на утро развеет щадящий бриз,
Она шепнет сладко на ухо-а знаешь,я пас.
Прощаются снова,словно артисты-на бис,
Только,на счастье,в самый последний раз.