Хрустящая история людей,
ещё с не до конца застывшим лаком
на лицевой обложке, стала знаком,
что всё, что было — больше не у дел.
И всё, что было — можно позабыть
как страшный сон. Начавшийся по новой
отсчёт эпох ожившего больного,
оттаявшего мира на столбы
позволил никого не отправлять;
позволил у стены людей не ставить;
и нового Сократа он к отраве
не принуждал, конечно же, опять.
И вот, как покидающий кровать
ребёнок, с новой книгой — без террора —
я вышел утром в обновлённый город.
Убивать.