Та сторона
листа
чиста
и холодна
была. Но я на ней поставил точку.
Потом нарисовал стакан, нет, бочку
и до краёв наполнил синевой.
Перевернул, и под моей рукой
та сторона
листа
устав
от сна,
вдруг стала морем, и огромным небом,
и звезды в нём – когда-то крошки хлеба
(тот бутерброд я съел уже давно) –
теперь сияют. Но тебе смешно.
Ты мне не веришь. Ты уже была
с той стороны, и моря не нашла.
И для тебя по-прежнему чиста
та сторона вот этого листа.