Был в первой прошлой жизни я монахом,
В пустыне подвизался добровольно.
Спасения вымаливал со страхом.
Краюхи хлеба было мне довольно.
В другой – корсар, из самых сумасбродных,
опасный, дерзкий, жадный до наживы.
Я грабил и простых и благородных,
немногие из встретившихся живы.
Был в третьей жизни тягловым волом,
по рисовым полям, колена в иле.
Ярмо врезалось в шею злым углом,
а в воздухе бичи и мухи выли.
Когда тянуть тяжёлое не смог,
хозяин, плюнув, «С этого довольно!»,
снял, нехотя, тяжёлое ярмо
и, сжалившись, погнал на скотобойню.
В четвёртой жизни был я соловьём,
не знавшим ни хозяина, ни клетки.
Взлетали страсти в голосе моём,
коленца упоительны и метки.
Влюблённые, поэты – мне друзья,
им песнями будил мечты и сказки.
Невзрачно серы перья соловья,
но песни ночам - ярчайшей краски!
Тех жизней пролетевших больше нет,
но каждая оставила свой след,
и в пятой недоступен мне покой,
не знаю, потому что, кто такой.