* * *
Я как смотритель станционный
поэзии традиционной
меж прошлым веком и иным –
непредсказуемо глобальным –
стою в глуши провинциальной,
Отечества глотая дым.
Да только он опять не сладок
здесь, где разруха и упадок
царят, как в оны времена…
И, кажется, бесповоротно
огромной площадью болотной
родная сделалась страна.
И эта вязкая трясина
вцепилась и в отца, и в сына,
и лишь бесплотный дух святой
ещё бессмысленно кружится,
как неприкаянная птица,
над необузданной толпой.
Но кони грозно бьют копытом,
на них ямщик кричит сердито,
и воздух разрезает кнут…
А я в шинельке старомодной
гляжу – в какую непогоду
и бесу новому в угоду
они Россию унесут.