Красная Пасха или Русь пропащая

Литвинов Сергей Семенович
КРАСНАЯ ПАСХА

Не миндальный - звон кандальный.
Красной Пасхи перезвон.
Мне бы в скит от века дальний.
Где ж тот скит? Не вот ли? Вон?

День  поминный; мне с повинной
По Святой идти б Руси
Прежде  - мира половиной.
Ныне – Господи, спаси!

Так   жестоки - числа, сроки.
И навек сбылись одни
В незаученном уроке
Нераскаянные дни.

Бог речет - верь; в кумаче твердь.
Даль - кровава, ночь - мутна.
А дорога выйдет в четверть
И… до самого до дна.

Русь пропала...Русь припала
К звону-звяканью монет.
То не в поле  после пала,
В душах – гарь, а Бога – нет.

Явью ль, бредом? - боль не в этом.
Русь найдёшь Святую ль, ту?
И  конец пути неведом.
И не скрыться, где в скиту.

     КРЕСТ

И бросило в жар, и бросило в пот.
Разверзлась душа – пуста!
Единственный раз Апостол Пётр
Господа предал Христа.

А я предаю Христа, продаю
Душу чёрту за так.
Где всё отдать бы, нищим даю -
Совесть унять! – пятак.

А совесть пламенем адским жжёт.
Грызёт, словно червь, меня.
А совесть – не я! Совесть не лжёт,
Во многих грехах виня.

Мне придушить бы да притушить
Совесть – лиха беда!
Свидетелей – сотню дел притащить
Добрых! Добрее – куда!

Нет, жил – не тужил! Дела не спасут!
Праведен Суд Христов.
Совесть люта, словно Страшный Суд.
И приговор готов!

Мне бы в раскаянии ко Христу.
Кайся и не греши!
Да в бездну падаю - в пустоту,
В ад…грешной и злой души.

И в холод, и в жар бросает! И в пот!
Знаю: Христос воскрес!
Единственный раз Апостол Пётр…
А я… попираю крест.
   ГОРЕМЫКА

«Ты куда, горемыка?»... Себе на беду
Горе мыкать по белому свету иду.

Месяц – посох кривой; солнце – в поводыри.
Мало горя вокруг – хочешь, даром бери.

Путь – по крови чужой, по слезам – погляди.
Радость жалкая жить – меркнет в мёртвой груди.

Я – мертвец для себя и для каждого - мёртв.
Усмехнётся подлец, а слепец не поймёт.

Ох, не видеть, не знать! Жить бы жизнью слепца…
Да смахнёшь ли слезу каплей пота с лица?

Что за мир предо мной – обезбожевший сплошь!
И, куда ни взгляни, что ни слово, то ложь.

Белый свет и не свет; в душах гибельный мрак.
Брат, он брату – не брат; друг, он хуже, чем враг.

Слёз и крови – кругом;  и не видеть нельзя.
Горе  мыкай, поэт; к Богу жизни стезя.

   НЕЗРИМЫЙ СКИТ

Мне зарыться бы, скрыться в незримом скиту.
И годами – поклон за поклоном.
Я  спасенье души там навек обрету,
Припадая в молитвах к иконам.

Снегом скит занесён; мне ль о вёснах грустить?
Звон кадильный – в оконце капели.
Снова птицам небесную заводь крестить.
Дням в закатной плескаться купели.

Нет! Не видеть, не знать! Мне пред Богом в одном
В покаянии жить бы глубоком.
Пусть накроют снега погребальным рядном
Скит, забытый людьми да не Богом. 

Умилюсь – не смирюсь; и молчу – умалюсь.
Я  безмолвно пред Господом плачу.
Там, в незримом скиту, и молюсь, и молюсь.
От себя и… себя так и прячу.