Мы гасим, и гасим, и гасим корову.
По чище б изовья у мерлых мозгах.
Матает упрямо упрядчицу снова,
Ее отравили, у неё загах.
Эшпильчице нерно, её непоряхо,
Её нежимольная спавая гних,
Её не так просто упрешится вдоволь,
Эт просто от сивья в её сыновьих.
Мы так и не спрали всех чиганых першиц,
Мы так и не слыхали в спелых речах,
Мы просто измотаны гнетами сершит,
Что немо уж нам у крылатых стопах.
Изгнанья поярьиц, сегодняшних гныльриц,
Мы тербуем пращья на наших столах,
Ведь сколько у дерних, у тех что сыновьи
Свои уберчато так мойно прощах.
Мы были управо, мы были гунаво,
Мы были у землью лубасты на днях.
Мы столько сымели сыновьи умрямо,
Что торчи сморили на сех лопостях!
И вот все уберкло на смерных вернях.
И вот все поели попрямо нажицы,
Небудут насылья на сияких субать,
Пояркано сами у семи напихьня,
А торчи на смеро у серд нагибать.
Но в парике проке, измен намегай!
В виновьях измат, унгернай и не будет.
Уже усьмелали мы по мари в доче.
И вот на вернайе мы в борке вигудим.
Искарнут все торчи со смерными згами,
Искарнут зубаки с погас у мерка!
И больне не пьет своих мим жагимелец!
Не будет испеть у погас не века!
И вновьих обытьях мы знова лубасты!
Да так на веренные и смые края.
На новьи протресы на новьих смотринах
В нови на не малые тыпьи зайдя!
Здесь наши сыновьи по истину знают,
В прощи на смотринах пойдут на века.
Чтоб у земли впредь были верны зашваты!
Замарийо намая Мидгард-Земля!