А мой сосед - большой любитель выпить,
И пьёт он всё, что можно и нельзя,
И трезвым Гошу просто не увидеть,
Как не поймать в пустыне соловья.
Да плюс к тому, что мой сосед не евнух,
В пивзалах дам снимает как с куста,
И дома в его простеньком гареме
Крик девственниц не слышен никогда.
Он говорит: "О вкусах мол не спорят"
Не знаю право, это как сказать,
Но один раз, увидел я такое,
Чего поэту трудно описать.
Похожих на неё ещё не видел,
Таких и предков в зоопарках нет,
Тут, верно, бог в зачатии обидел,
И аномалью выпустил на свет.
Да всё и было б не совсем так тяжко,
Когда же Гоша ей туды полез,
То к удивленью вместо нежной ляжки
Он ощутил рукой стальной протез.
Какое ж было недоразуменье,
И возмущенью не было конца,
И враз исчезла тяга к наслажденью,
В тот миг на Гоше не было лица
Нет он не смог простить себе такое,
Такой аллюр не видел и Париж,
Не выходя - ушёл опять в запой он,
Себе такое просто не простишь.
Я вновь ночами слушаю Кобзона,
Наверно скоро я сойду с ума,
Завидую судьбе я Робинзона,
Мне даже стала сниться тишина.
1992