Пугающие звуки.
Тьма жива
блаженством прокажённого Иова.
Во мне болит чужая голова
и прорастает брошенное слово.
Шипит в буфете краденый фарфор,
как будто в кипяток попала сода.
Сам из избы себя выносит сор
в немое коммунальное болото.
Искомое бесправие вошло
под кожу, словно хрупкая иголка.
Сочится невесомое тепло
в двусложные запаянные окна.
Желанный гость не вызывает лифт.
Он через космос лестничных пролётов
уходит в ночь.
Страх противоречив,
точнее, жалок и неповоротлив,
мол, не вернётся — вдруг, — и жизни нет,
(любовь всегда навязывает штампы)
Но почему смеётся ему вслед
змеиный рот качающейся лампы?..