жизнь к пятнице сутулится, седа,
как полоса на горнем серпантине,
но сердце – это вечная среда,
и даже бьётся где-то посредине.
на память тормозной оставив след
(замерь потом, как не жили и жили!),
оно во сне встаёт на красный свет
на перекрёстках вен и сухожилий,
и ждёт тревожно каждою весной
сквозь кровь и плоть, разъятые на части,
когда в церквях зажжётся на страстной
знакомый свет предательства и счастья.