Я снимаю перед прошлым шляпу
И бросаю с вызовом перчатку
Будущему!.. Вспомнил вдруг Анапу,
Девяностый год. Испить бы чарку,
То есть чашу ту мне снова! Нет уж!
Никогда я не забуду это:
На окне-тетрадке ливня ретушь,
Строго разлинованное лето
И стишок прощальный, оттого что
Ощущенье – встретимся чужими
Через сутки на вокзале. Тошно
Жить при перестроечном режиме
И, тем паче, по уши влюбляться –
Страшно, как перед армейской службой.
Все приемлю в жизни, кроме ****ства,
И того, что называют дружбой,
Дружбой между девушкой и парнем.
Попытаюсь объяснить на пальцах –
Кто-то увлечен катаньем парным,
Кто-то дока, но в спортивных танцах,
А кому-то просто интересно,
Собственно, само по льду скольженье.
Новичок смеется неуместно
И готов к любому услуженью,
Только бы поближе быть к кумиру!
Он других не замечает лица.
Только б вместе странствовать по миру!..
Я готов был на нее молиться!
А она меня не замечала.
Добрая, зачем-то все жалела.
Нет, чтоб правду выпалить с начала
Самого и кончить это дело!..
Помню, как на каменистом пляже,
Я в ложбинку клал ей под ключицу
Вишенку, не представляя даже,
Что со всеми дальше приключится.
Топали солдаты дружным строем
Мимо нас, завидуя, конечно.
В их глазах я выглядел героем,
А в ее – лишь мальчиком потешным…
Помню – ресторанной выпил водки,
Теплой и разбавленной к тому же.
Тихое отчаянье из глотки
Вырвалось, в конце концов, наружу.
«Я люблю! Люблю тебя! Пойми же!» -
На луну выл, точно волк голодный.
Но она лишь подошла поближе
И поцеловала в лоб холодный…
Мне бы сдать билет обратный в кассе
И остаться здесь хоть на полгода.
Я же карликом стоял, как будто, в «Ассе»
На краю большого теплохода,
Понимая – шаг ступить – и бездна,
Надоело мучиться и мучить.
Сердцу не прикажешь. Бесполезно
Ненасытной чайкой хлеб канючить
У людей на палубе, и все же
Чайка-то никак не улетала…
Девятнадцать лет прошло, похоже,
Опыта того мне было мало…