В эпоху Возрождения,
Король любил свою страну,
И правил, честно с вдохновением,
И ненавидел сатану.
В стране провёл реформы,
По чести праву и законы,
И мир с соседом заключили,
Что б без войны народы жили.
Назначил главного судью,
Над всеми судьями и на страну,
Но, слух дошёл до короля,
Служил он только для себя.
Был он не честен, жаден, скуп,
Законы искажал, был так же груб,
И выиграть дело там могли,
Одни тугие кошельки.
Где ложь, не правда победить могли,
Судил не по законам он страны.
И право честь свою судьи,
Он променял на службу сатаны.
Пришла идея к королю,
Проверить данного судью,
И посмотреть, как будет суд,
Быть может, люди просто врут.
Своих людей послал король,
Обеим он придумал роль,
Богач был против бедняка,
Но, правда там, где нету кошелька.
Богач, бедняк предстанут пред судом,
Хотя известна, правда, с бедняком,
Купцу для дела денег не жалеть,
Лишь дело выиграть быстро здесь.
Как следовало ожидать,
Суд выиграл не бедняк,
Купец купил судью,
Отдал не малую он мзду.
Гонцов послал король по всей стране,
С желаньем видеть во дворце,
Судей, для выдачи награды,
За честность, службу и за правду.
И в день, назначенный для пира,
Съезжались все кареты, сильных мира,
В лице надменность, не преступность,
В глазах вся жадность, леность, скупость.
Кареты бархатом обиты,
С охраной, что из свиты,
В сиянье жемчуга и злата,
Все судьи прибыли, к закату.
Собрал я всех вас при дворце,
Вручить заслуженно награду,
А так же утвердить - везде,
Законы наши отражают правду?
И вскормленная челядь,
В такт все кивали головами,
Но, только лишь один судья, сказал,
Король, я не согласен со словами.
В одежде скромной и не броской,
Предстал он взору короля,
И твёрдый глас, совсем не робкий,
Открытый взгляд и честные глаза.
Я в книге, под названием «законы»,
Ввёл изменения не зря,
Для правды, и от имени короны,
Во благо всех, а так же короля.
Судить по чести, и по правде,
Свята обязанность моя,
Порою искажаю я законы,
В честь уважения страны и короля.
И шум прошёл средь всех судей,
Глупец,… таких речей,
Сказать при всех и королю,
Глава его предстанет к топору.
Король дал знак, и тишина,
Прошла по залу, задыхаясь,
Что будет с тем судьёй,
Какая месть, ни кто не знает.
И в страхе слышен только стук,
Шагов раздумья короля,
И уходили вверх под своды,
И разрезали тишину дворца.
Ответ я отложу, до завтра, до утра,
Вот что волнует здесь меня,
Средь вас нет главного судьи,
В темнице он и взаперти.
За ним мздоимство учтено,
Законов изменения и дерзости ещё,
От каждого я здесь хочу,
Увидеть приговор, на главного судью.
Легли на стол веленье власти,
Их приговоры чести, страсти,
Как будто судьи приговор себе,
А не опальному судье.
Дать штраф, простить,
И даже день не есть ни пить,
Не то…не то летят листы,
Вот! То, что все хотите вы!
С живого кожу снять и натянуть,
На кресло главного судьи,
Что б знал он цену, да и вес,
Законов короля, а так же свою честь.
Хочу я видеть из чьих рук,
Написан страшный приговор,
И вышел тот, кто смел вчера,
Сказать всю правду о законах короля.
Написан мною приговор,
Он может быть и так же для меня,
Заплатит он своею кожей,
За сговор, где играла сатана.
Я принимаю данный приговор,
Сказал с улыбкою король,
И все его подпишут судьи,
Он креслу, очень нужен.
А место главного судьи,
Займёте сразу, как готово,
То кресло, с кожи бывшего судьи,
Тем более, там кожа будет нова.
И дополнения в законы,
Велю размножить, написать,
Обложку сделать с той же кожи,
В награду судьям передать.
Все поняли награду короля,
Что кожа на себе дороже,
Чем быть на кресле кожей,
Под задом честного вельможи.
Лиляк Э.Л. 24.11.2012. 03-41.