МОРОЗ И ВЕТЕР В ШОКЕ
Стою я на осенней кромке,
на безалаберном шоссе.
Играет лес опять на хромке.
Пишу я не своё эссе.
Читает ветер, отрывая
цветущих листьев торжество,
свою он радость, не скрывая,
записывает на стекло
пейзаж осеннего цветенья,
украсив формулой любви –
её чудесные мгновенья.
Листок задумчивый сорви –
поймёшь осеннее раздолье,
не нарушая тишины,
своею поглощённый ролью –
и днём увидишь диск луны –
прозрачный. Но с улыбкой зимней
он смотрит весело на нас
и тихо шепчет: "Я – безвинный!"
Зима кричит морозам: "Фас!"
Они кусают за носы и щёки.
Потрём мы варежками их.
Мороз и ветер зимний в шоке,
что подарили мне свой стих.
В ОКНО ПРОНИКАЕТ
Подкова осеннего счастья
висит не опавшей листвой.
Не хочется всё же смеяться
Поэту в печаль над собой.
Пройдут, безусловно, печали –
их ветер разгонит степной,
стихает который ночами.
Но воет с утра за стеной.
Как будто голодный волчара,
желая луну надкусить.
Она со звездою на пару
его продолжают дразнить.
Волк злится на жуткую песню,
но видит красивый успех.
А Мир невезения тесен.
Всеобщий глупеющий смех
в окно проникает. Под утро
смолкает в безвинности вой.
Луна покрывается пудрой
блестящей к тому ж снеговой.
ВО ВСЕПРОЩЕНИЕ
Портрет мой в золотом багете
в музей картинный помещён.
Я – невесёлый на портрете –
печален, всё-таки польщён.
И благодарен я Ивану,
что он так честно написал.
Смотреть, любуясь, не устану –
мне нравится лица овал.
Сверкает отраженьем мебель,
как совесть у меня, чиста.
В нём взор покорности на Небо –
во всепрощение Христа.