(в оформлении использован портрет фронтовика работы народного художника России Геннадия Доброва)
Посвящается светлой памяти моего деда-фронтовика, Флярковского Георгия Эдуардовича, сержанта сапёрной роты, воевавшего за свой родной город, тяжело раненного, и после Победы ещё почти год проведшего в госпиталях из-за ранения, и моей бабушки, Флярковской Антонины Михайловны, умершей от последствий блокады почти сразу после её снятия и так никогда и не узнавшей, кем стал её старший сын (младшего поглотил голод, когда ему было всего семнадцать дней), как сложилась жизнь его детей... Вечная вам память, дорогие мои!..
Глаза уцелели, но был обожжён
Под Ржевом да ранен под Курском,
И вовсе он не был солдатом рождён,
А стал им судьбиною русской!
С войны он пришел, но ещё целый год
Спустя от победного мая...
И вот наяву в него город и порт
Вгляделись, с трудом признавая.
А он и ослепнув бы сразу узнал,-
Ведь сердце до боли сжималось!-
Свой Невский проспект и Московский вокзал
И дом, где жена оставалась,
За аркой чугунной открывшийся двор
И дверь в обнищавшем парадном,
Разбитом от взрывов, от чёрных снегов,
От горьких известий блокадных.
Вот дверь потянул, подаваясь назад,
И запах пустого подъезда
Такою резьбою прошёл по глазам,
Что ткнулся осколок железом.
Он руку прижал к гимнастёрке туда,
Где сердце стучать отказалось...
Царапнулась рёбрышком острым звезда,
Что Красной Звездой называлась.
Под ноги ступени готовно легли,
Гранит растекался и таял,
Как будто из всех инвалидов земли
Здесь только лишь этого ждали!
Рукой вспоминая неровность перил,
К своей он подходит квартире...
Он скрежет дверного звонка не забыл
С табличкою «двадцать четыре»!
И здесь будто вечность сама замерла,
И смотрят из дальних могил
Бойцы, как солдата жена обняла,
Как он про осколок забыл…
Стояли – смотрели – молчали они
Не веря, что видят друг друга:
Солдат – обожжённый послушник войны,
Его дорогая супруга...
О прежнем о нём только рост говорил,
Улыбка рубцы натянула...
Жену не узнал бы он, если б забыл,
К а к руки она протянула!
Блокадной особой цвела красотой,
Водянкой налившись бескровной,
Уж смерть к ней просилась давно на постой,
Над ухом дышала неровно...
.................................
В июне опять зацветает сирень,
Но в комнате тихо и пусто...
Солдату по-детски хотелось реветь -
А он только выпил по-русски!
Глаза уцелели, хоть был обожжён
Под Ржевом и ранен под Курском.
Но был же зачем-то от смерти спасён
Военной судьбиною русской!