Виктору Варнэку
В ту ночь было все, будто в призрачном сне:
Квартиру объяло пожаром,
Она полыхала в зловещем огне,
И все в ней пропахло угаром.
Глаза проедал привередливый дым,
Одежда и мебель сгорели.
Хоть был уже вроде бы немолодым
Но Боги меня пожалели.
Остались нагие и вовсе босы,
Но все ж сохранился мой волос.
А впрочем, остались еще и трусы,
И сиплый простуженный голос.
Но с кем поделиться бедою, не знал,
Судьба мне теперь — не подруга.
Я с горя винишка немножко принял
И вспомнил про старого друга.
Когда-то в больнице лежали мы с ним,
Там был познакомиться повод.
Сказал я подруге: «Давай позвоним,
Ведь не в чем нам выйти на холод».
И мы позвонили, ответил ВиктОр
(Нарек я его так в больнице).
Во время беды лишь (вот это позор!)
Решаем друзьям отзвониться.
В мобильник: дружище, сгорел, караул!
Устал, мол, от будней суровых.
ВиктОр «притаранил» вещичек баул,
Причем даже импортных, новых.
И так он моею бедою проник,
Что стало на сердце теплее.
«Ну, ты молодец! Вот спасибо, старик!» —
Сказал ему, явно краснея.
Теперь надеваю костюм «Адидас» —
Глядит мне вослед вся округа.
Скорей ухожу от завистливых глаз,
С теплом вспоминая про друга.