Я даму сдал тому ещё чудовищу.
Она мне пальцы обожгла.
"Сокровище ты тоже то ещё!
А всё из-за рубашки мятого угла".
Я знал: едва ль простит суровость эту,
Едва ль из грусти сотканной вуаль
Она поднимет, что б послать поэту
Привет с улыбкою, похожей на печаль.
Платил за даму серебром - не медяками.
Был им допущен далеко не "перебор",
Но был джентльменский между мужиками
Разбором партии насыщен разговор.
Она в сиянии печали грустной
Ушла за неприветливый порог.
А в двух умах скрипят мозги до хруста:
В чём их величие и в чём порок?
Никто из них не видел человека
В жизнь заменившей карточной игре.
Вот так от нас уходят век от века.
Пустеет в сердце так. И во дворе.