Мабу и злой дух. На картину Елены Поплавской "Дыхание пантеры"
Однажды Мабу, дочь знахаря и шамана племени яху, проснулась еще когда тысячи небесных глаз внешнего мира не растаяли под взором утреннего ока Якубы.
И проснулась она с очень нехорошими мыслями, а это значило, что внутренний мир ее посетил злой дух. И скорее всего, это был злой дух по имени Хуакан.
«И зачем я вчера?…» Но Мабу никак не могла вспомнить, что именно она сделала вчера, роясь в тайном сундуке отца. Ее отец уже неделю как ушел на священную гору Ану и вот-вот должен был вернуться. Мабу очень ждала его каждый день, но сегодня, сейчас все стало не так. Теперь она ненавидела отца. «Старый дурак, — прошипела она, — как меня бесит, что ты помогаешь всем этим ничтожным. Я ненавижу все это племя и тебя вместе с ними».
Вдруг на секунду Мабу опомнилась и, ужаснувшись от самой себя, прикрыла свой рот, покрывшись золотым холодным потом.
В этот момент вдруг Мабу услышала быстро приближающиеся знакомые шаги. Мабу подняла голову и увидела отца. Ее руки внезапно скрючились, и шипение снова стало вырываться из ее груди.
«Оо, старый знакомый», — произнес отец, и молниеносно что-то достав из пазухи, выплеснул на Мабу.
Мабу вдруг застыла, как статуэтка из дерева Хно. В ее глазах поплыло и только появившееся пение отца удерживало ее над водоворотом непроницаемой бездны Хун. Постепенно, вися на бездной, она почувствовала, что стала отделяться сама от себя. «Но нет, я нераздельна, а вот то, что притворяется мною, сейчас, видимо, и отделяется от меня». И с этими мыслями она увидела прямо перед собою точную копию себя, как будто она смотрела сейчас в водную гладь озера Моа, в час полуденной тишины. Мабу, придя в себя, произнесла: «Я знаю тебя, ты дух Хуакан. Я же душа Великой свободы и дочь Великого человека, сила которого проистекает из тысячи глаз неба и ока зари. Слушай же его песню».
Так сказала Мабу дочь великого Иппа. И в тоже мгновение Мабу ощутила в себе огромную силу всего, о чем она сказала духу Хуакану. И в следующее мгновение, приподняв к своим губам открытую ладонь, выпустила эту силу из себя, словно пушинку, сдувая злого духа…
Отражение Мабу испустив нечто, подобное крику с нечеловеческим голосом, стало падать в непроглядную бездну Хун, пока не скрылось в ее водовороте.
Вскоре Мабу поняла, что лежит в своем доме и, почувствовав, как отец гладит ее голову, открыла глаза. Добрый взгляд и родное лицо отца окончательно успокоили ее.
«Могу тебя поздравить, дочь моя, в тебе открылось дыхание пантеры и ты теперь, наконец, всегда сможешь постоять за себя. Но сколько раз, Мабу, я просил тебя: ничего не трогай в моем сундуке, тем более в мое долгое отсутствие!»
Казалось, все плохое миновало. Но глаза дочери и глаза отца наполнились водою из озера грусти, и они долго молчали, не смея обсуждать ту, о ком они молчат. Но оба знали, о ком они молчат…