Я начал убивать в себе раба –
мне стало очень, очень больно,
в районе где-то хлипкого горба.
И тут же я сказал себе: – Довольно!
Останусь я пока ещё рабом –
пораболепствую ещё немного –
и окажусь на небе голубом,
пойду пустой дорогой прямо к Богу.
Я знаю точно, Он не бюрократ
и примет непременно. Вероятно,
не стану открывать всех с ходу карт. –
Мне ж с Богом, люди, говорить приятно!
Задаст, быть может, непростой вопрос –
отвечу искренне не сразу только...
...здесь Высший Суд, а не какой-то кросс.
Да и моя тут маленькая ролька.
Куда определит меня Господь –
пойду, не прекословя, словно Данте
по девяти кругам за глупый год,
когда ходил я по полям при банте
и в восьми-клинке на пустой башке.
Светило солнце, хохотали мухи,
уха из щук варилась в котелке.
По радио опять читали слухи.
Не понимая важности речей,
поддатые прилично – мы смеялись
и заглушали всё, что лопотал ручей.
Откуда только наши силы брались?