•То была самая обычная комната-спальня. Белая, безо всяких излишеств. Кровать у стены, стол письменный, низкий, стоял у окна в противоположной от нее стороне. Окно украшал тюль бледно-кремового цвета. На столе-кавардак из мольбертов, пастели, масляных красок и поспешных зарисовок карандашом.
Комната была не пуста, ее наполняли две фигуры. Первая лежала на кровати, почти на животе, укутавшись в кокон из мягких пледов и одеял; вторая сидела рядом, но повернувшись спиной, на полу. Обе фигуры молчали. И, что называется, у каждой была своя точка, куда можно было уставиться, раствориться в собственных мыслях, уйти в несуществующую галактику. У первой был потолок, у второй-стена. Только изредка тишина прерывалась хлюпаньем заложенного носа или кашлем первой. Они просто молчали, были как бы рядом, хотя на самом деле каждый из двоих забрел мыслями куда-то очень далеко и возвращаться не спешил.
Первая фигура сначала лежала недвижно в своем коконе, а потом перевернулась на спину и медленно, одну за другой, протянула руки к потолку, словно верила, что дотянется;
вторая сидела и курила, задумчиво изучала свою точку, будто ощупывает взглядом очередное произведение искусства в галерее.
И казалось, будто эти фигуры-муляжи; глупая инсталляция, представленная в рамках живой витрины какого-нибудь мебельного магазинчика.
Иногда, но только иногда, которое скорее тяготеет к редко, первая фигура переводила взгляд на вторую. Но крайне нерешительно,робко и пугливо; словно очень боялась, что немой собеседник ее услышит и повернувшись, ответит встречным взглядом, и это в лучшем случае. А в худшем же -придется прерывать тишину и проронить звук, к чему ни одна, ни вторая были не совсем готовы. Поэтому взгляд длился не больше мгновения, две секунды. За эти мгновения по две секунды прямиком из сердца вырастали тысячи невидимых и нежных рук, тонкие прелестные создания, которые стремились к своему объекту воздыхания и просто обнимали, обвив шею. Так сильно, что казалось, будто никто на этой планете не способен обнимать так сильно и искренне, как обладатель этих рук. Подушечки пальцев помнили каждую веснушку, каждый изгиб губ, каждую морщинку на лице и шрам под правой бровью. Фигура горько улыбнулась и потупила глаза, обратно в свою точку. Невидимые руки трескались, опадали и разбивались, встречаясь с безжалостной поверхностью пола. Тысячи прелестных созданий в миллионы осколков. "Ты моя сказка. Но ты не можешь быть ею вечность. Пора бы мне уже вырасти из тебя". Там, внутри, все кипело, и хотелось кричать самое нежное, трепетное, волнительное. Все то, что не должно слететь с губ, что обречено было умирать, едва доходившее до глотки. Все то, чем можно было бы захлебнуться, произнося вслух. Все то, что приходилось скрывать под толщей льда и безразличия. Это было не под силу. Это было невыносимо. Какое-то время нужно было лежать с закрытыми глазами, чтобы не расплакаться от обжигающего чувства бессилия перед обстоятельствами.Нельзя было выдавать себя. И так каждый раз в мгновения за две секунды. Потом глаза открывались, фигура поворачивалась сызнова на спину и, открывши глаза, продолжала изучать потолок.
"И в какое время года, в какую часть суток ты ни дай о себе знать, и как хорошо все ни складывайся, а все равно будешь жить во мне постоянно, всегда будешь убивать меня"
Вторая фигура вышла из своего транса и, докурив очередную сигарету не до конца, потушила ее. Выпущенный табачный дым заполонил все пространство. Он медленно рассеялся по комнате, взяв на себя роль тумана, от которого сильно слезились глаза. Вторая фигура повернула голову в профиль и последние секунды напряженно молчала, будто тщательно подбирала слова чтобы покончить наконец с немым спектаклем.
Холодные пальцы нащупали пачку сигарет, но та была пуста. Прокрутив ее пару раз, пальцы нервно отбросили ее. Теперь смятая пустая пачка лежала около переполненной окурками пепельницы и стакана, который уже черт знает сколько времени назад был наполнен апельсиновым соком, а сейчас содержимого хватало едва на глоток. Фигура подняла голову к потолку, чуть нахмурилась и хрипло заговорила.
-Привет. Ты как, в порядке?
Ты очень счастливая. Я по глазам вижу. Ты потерпи, у меня ностальгия. Я скоро забуду тебя, совсем-совсем. Ты потерпи. У меня ностальгия. Ты такая счастливая. Не это ли главное?
(*mum-we have a map of the piano)