Я уже не вернусь, зря не жди меня в гости,
Я отрезал себе все дороги назад.
Мне могилу отца не найти на погосте,
Где-то рядом легли позже мать и мой брат...
Знаешь, друг мой, когда наступает прозренье
Понимаешь бессмысленность жизни земной.
По спирали Земля продолжает вращенье,
А всё кажется нам, что летит по прямой.
Как закрою глаза, вновь отчётливо вижу:
Школу, пристань, Иртыш, двухэтажный твой дом.
Только вот наяву ближе мне до Парижа
И швейцарские Альпы здесь почти за окном.
Там у вас холода, здесь дождливая слякоть,-
Здесь частенько бывает бесснежной зима.
Было четверо нас и в застольях и в драках,
Было четверо нас, как в романе Дюма.
Если честно, мой друг, мне не то, чтобы грустно,
И смирился давно я с капризной судьбой,
Но порой на душе моей пусто и смутно
От того, что вас нет и не будет со мной.
И хоть мне повезло не нарваться на пулю,
До сих пор холодит душу память тех лет.
Помнишь, первым исчез, потерялся Гайнулин,
Слышал я, что в живых Сулейманова нет.
За свой северный стаж стал я будто моложе:
Ты на пенсии,- я не мечтаю о ней.
Но как мягко звучит здесь с акцентом «Серъёжа»,
Много резче, отчётливей «Бехлер Сергей».
Я уже не вернусь, ты не жди меня в гости,
И себе самому не могу обещать,
Что могилу отца я найду на погосте ,
А потом отыщу рядом брата и мать.