4.
«Как твоё имя?», - спросил Гриша у девушки, которая потихоньку оттаивала в полупустом зале Мака.
«Ёлка»
«Каак?»
«Ну, меня так называет папа. Вообще-то Елена, Лена. Но Лен так много. «Ленка-пенка. Ленка – драная коленка. Меня в детстве постоянно дразнили, а я обижалась. Вот папа и придумал мне имя – Ёлка.»
«Ой, папа! Нужно позвонить ему. Папа никогда не ложится спать, если меня нет дома»
Ёлка полезла в карман курточки и замерла. Она не обнаружила там мобильного телефона.
«Неужели снова украли?», - шмыгнула носом девушка.
«А что? Часто крадут?», - поинтересовался Гриша.
«Постоянно. То крадут, то теряю. Ой! И блокнота нету»
«Твой блокнот, скорее всего, в моём домике остался. Когда ты вскочила, он соскользнул с колен. Ты в темноте и не заметила. Может, и телефон там же. Завтра посмотрю. Сегодня охранник уже не даст ключ от домика. Возьми мой, позвони папе».
Грише стало смешно. Знала бы девушка, с кем она ест фри-картошку в ночном кафе.
Когда Ёлка отогрелась полностью и сняла свою дурацкую шапку, то оказалось, что она совсем не дурнушка Бетти, как помнил Гриша события двухгодичной давности.
Рыжие волосы вьются крупными локонами и симпатичные веснушки. Странно, зимой же не должно быть веснушек. Немного портили вид очки. Видно Ёлка предпочитала вещи, которые ей совершенно не подходят. Очки в такой оправе скорее смотрелись бы на носу старушки, чем на хорошеньком курносом носике совсем молоденькой девушки.
«Да ей же не больше двадцати», -отметил Гриша.
«Просто длинная и безвкусно одета. Да и небогато»
Иероним был не прав. Если бы Гриша рос в семье, то он не стал бы фокусником, он стал бы дизайнером. Грише очень нравились красивые вещи. Он видел красоту в одежде, в домах, в булыжниках мостовой. «Или архитектором. Я мог бы стать архитектором. Почему Иероним сделал меня актёром?».
«Наверное потому, что профессия вора-карманника требовала актёрских навыков. Образования же у меня кот наплакал. Профессиональное училище. Токарь. Тьфу. Скучно. Металл неживой, холодный»
«О чём ты думаешь, Санта?»,- из раздумий Гришу вывел голос Ёлки.
«Меня зовут Гриша. Григорий»
«Кто тебе дал такое имя? Мама?», - любопытство Ёлки не знало границ.
«Я детдомовский.Там и имя придумали. Меня нашёл сторож в приёмном больницы. Его звали Григорий. Вот и меня так назвали.»
«А фамилия? Как ты получил фамилию?»
«Обычная фамилия – Петров. Чего заморачиваться? Дали первую попавшуюся. Чего пристала? Расскажи лучше, что ты хотела узнать от меня о работе Санты?»
«О работе! Да ты – самый настоящий Санта. Мой племянник все уши прожужжал о том, как ты угадал, что ему нужны самые настоящие солдатики. И как ему в рождественский мешок каждую ночь гномики приносят по солдатику. Я знаю, что это его родители покупают шоколадные яйца, в которые вложены солдатики. Но как ты узнал до того, как племяш тебе признался?»
Гриша решил похулиганить: «Я –волшебник»
Ёлка смотрела на него очень серьёзно: «Это я знаю. Что ты – волшебник. Я наблюдала за тобой целый день и видела, как лица детей светлеют после разговора с тобой. Как ты это делаешь? Ты любишь детей?»
«Не знаю. Дети меня обижали в детском доме. Я был не такой, как они. Я злился и дрался. Меня наказывали. Сейчас я понимаю, что они не были злыми, те дети. Они были несчастными. Нам дарили подарки на Рождество, мы были сыты. Но...»
«Меня тоже дразнили», - перебила Ёлка.
«Меня растил папа. Мама умерла, когда я родилась. Папа очень хороший, но он не умел меня причёсывать и я постоянно была лохматая. Папа не знал, какую одежду носят маленькие девочки и другие дети смеялись надо мной. Я всегда была высокая и я тоже дралась с детьми. Папа меня не наказывал. Он читал мне сказки и мы слушали музыку.»
«Слушай, а почему ты в очках? Вроде бы раньше их не было», - Гриша прикусил язык. Выдал себя, но было поздно. Впрочем Ёлка не обратила внимания на Гришину оплошность: «Я линзы потеряла. Вот и пришлось взять свои старые очки»
«Линзы потеряла! Ну ты и растеряха!»
«Ага, папа так меня и называет. Читает тот старый стишок: надо вещи прибирать, не придётся их искать»
Гриша засмеялся. Он помнил книжку с тем стишком. На картинке в той старой потрёпанной книжке была нарисована девочка в одном чулке, удивительно похожая на Ёлку.
Они сидели долго и болтали обо всём на свете. Ёлка оказалась смешливой и невредной.
Гриша никогда в жизни так много времени не проводил с девушками.
Посадив Ёлку на последний троллейбус, Гриша отправился домой.
Она приснилась ему, Ёлка. Она и была ёлочкой в его сне. Зелёная ёлочка. Только с девичьим лицом.
Утром оказалось, что Ёлка и на самом деле оставила свой мобильный и блокнот в домике Санты. Гриша нашёл в телефоне номер Ёлкиного папы и позвонил сообщить а находке.
«Вы –Гриша? Санта? Ёлка заболела. Приходите к нам, если у вас свободный вечер. Записывайте адрес». У папы оказался удивительно молодой и приятный голос и Гриша неожиданно для себя согласился.
«Кажется, когда идут в гости, то покупают торт. Но это же не день рождения. Или апельсины. Больным полезны апельсины»,- размышлял Гриша.
В конце концов, он купил коробку печенья Валери и килограмм марокканских апельсинов, на каждом из которых была красивая наклеечка.
Через минут сорок Гриша уже звонил в домофон подъезда многоквартирного дома.
«Входи!»,- услышал он слегка хрипловатый голос Ёлки.
Его ждали. Удивительно. Гриша приобрел много разных знаний и умений в этот месяц, после встречи с Иеронимом. Это было совершенно новое чувство – ощущение, понимание того, что его ждали, что ему рады.
«Папа, твоё любимое печенье»,-заорала, вернее захрипела Ёлка.
«Ставь скорее чайник!»
«И апельсинчики». Ёлку тут же содрала с одного апельсина наклейку и прилепила себе на щёку. Оранжевые шкурки, очень похожие цветом на её волосы, полетели в корзину для мусора.
Ёлка чистила апельсин так ловко, словно белка орешек.
«На! Открывай рот!». Ёлка, не спрашивая, засунула Грише в рот дольку сочного апельсина.
«Как ты догадался, что мы любим?»
«Папа, я же говорила тебе, что Гриша – Санта, волшебник».
Папа выглянул с кухни. Он смеялся.
«Моя дочь заболтает и ангела. Проходите молодой человек. Вы не против, если мы расположимся на кухне? Ёлка, дай Григорию тапки, пол холодный»
Какой был вечер!
Гриша забыл о своей первой жизни. Гриша забыл о том, что он был ангелом.
Грише было тепло. Впервые в жизни ему было тепло и не хотелось уходить.
Всему приходит конец. Закончился и этот вечер. Однако чудеса не закончились.
Гриша уже не удивлялся совпадениям. Ёлкин отец был архитектором. И не просто архитектором, а тем, который работает в реставрационной компании.
Ёлкин отец обожал Старый город и, узнав, как много знает Гриша об истории города, принёс книги, альбомы со старинными фотографиями. Они говорили о старине и о том, что без прошлого не будет настоящего.
Ёлкин отец спросил, где учится Гриша и посоветовал поступать на архитектурный в Художественную Академию, которую закончил он сам.
«Знали бы вы, что скоро меня здесь не будет», - подумал Гриша.
И вдруг ему стало жалко покидать этот маленький город.
Одновременно с этим чувством к нему пришло и другое – он вспомнил свою настоящую жизнь. Вспомнил, кем он был в другом мире. Вспомнил, как убежал в мир людей после того, как ангелы начали убивать друг друга.
Гриша стал прощаться с Ёлкой и её отцом . Ему нужно было подумать.
С него взяли обещание прийти ещё. Ёлка сообщила, что обязательно заглянет к нему в домик, на ярмарку. Ведь до Рождества ещё две недели.
Гриша шёл по ночному городу и думал.
Та, другая жизнь была совершенна. Но и там его никто не любил. Ангелы не знают любви.
Они совершенны, логичны и рациональны. Любовь – чувство иррациональное. Чувство, не поддающееся логике.
Гриша остановился. «Любовь. Я влюбился. В Ёлку? В этот мир? В эту жизнь?»
«Но я живу чужой жизнью. Жизнью брошенного мальчика, сына наркоманки. Если этот мальчик исчезнет из этого мира, то никто не заметит.»
Воспользовавшись вернувшимися навыками, Гриша связался с Иеронимом.
Тот появился, крайне недовольный тем, что его выдернули с Ближнего Востока.
«Ну вспомнил ты, и что? Давно пора. У меня ангел оказался вовлечённым в конфликт между Израилем и Палестиной. Дёрнуло же его попасть в тело солдата израильской армии. Чувство долга, видите ли. Слышать не хочет, что он – ангел и его не касаются человеческие дела. Упёрся и ни в какую, остаётся он, видите ли. У него мама старенькая и невеста, и Родину защищать нужно. И ты тут ещё под горячую руку»
Иероним выругался совершенно неподобающими ангелу словами.
«Чего тебе? Говори быстрее.»
«Знаешь, Иероним, я бы тоже не хотел возвращаться»,- Гриша сам не ожидал, что произнесёт эти слова вслух. Слова, которые он мысленно боялся сказать сам себе.
Иероним выругался ещё грязнее. От лоска того пожилого господина, который подошёл к Грише на Ратушной, не осталось и следа.
Видно, пребывание на земле оставляет свой след на ангелах.
«Я устал возиться с вами, черти. Какие вы ангелы? Вы – гады ползучие.
Ладно Мойша. У него и правда мама и невеста. Хотя я и не могу понять, как человеческая женщина может быть лучше христовых невест у нас, но ещё туда-сюда. У тебя ничего и никого. Ты один, подкидыш, детдомовский. Что хорошего ты видел в этом мире? В тюрьме понравилось? Я же могу и обратно всё вернуть. Будешь снова Гришкой – вором-карманником».
Гриша знал, что Иероним блефует. Его вновь обретённых ангельских сил, хватило бы, чтобы остаться в этом образе. Но также Гриша понимал, что всё дальнейшее будет не ангельское, совершенно человеческое и всё будет зависеть только от него.
« Ёлка и её отец. Поверить в то, что она полюбит меня, а он примет, как сына – невозможно. И всё же...Стоит попробовать. Я долго был ангелом. Теперь помню. И правда было скучно»
Гриша вспомнил, почему он попал в тело брошенного младенца.
Его мать – наркоманка была одной из его подопечных .
Ангелов не очень занимали люди, если честно. Он мог бы остановить девчонку. Родители – алкоголики, никто не занимался ею в детстве. Кое-как проучилась девять классов. Компании. Алкоголь, наркотики. За дозу стала спать с кем придётся.
Родила в чужой квартире, откуда её выгнали, чтобы не палиться: ребёнок же.
Она принесла мальчика и оставила в регистратуре больницы. Она умерла, та девчонка – мать ребёнка, чьё тело он занял. Стыдно стало, что халатно отнёсся к поручению Творца – следить за людьми? Ангелам не бывает стыдно.
Порыв. Ангельский порыв сделать что-то нужное.
Вот и спас мальчонку.
Интересно, а как будет, если я останусь? Я забуду свою прежнюю сущность?
Гриша поинтересовался у Иеронима, как оно бывает.
«Ты сможешь остаться только в том случае, если в тебе здесь будут нуждаться. Да, и ты всё забудешь. Ты станешь обычным человеком. Тот в Израиле останется, потому что в нём нуждается его старенькая мама. Потому что его невеста уже беременна, хотя этого ещё никто не знает. Её отец будет крайне недоволен, если они, как можно быстрее не прикроют грех свадьбой. Папка то – раввин», - Иероним довольно захрюкал.
«Молодость. Не слушают старших. Солдату воевать, вот и согрешили. Он – снайпер, Мойша. Останется. У него чувство долга всегда было сильно развито. И когда ангелом был, и в человечьем обличии.
Ты же, Григорий, всегда был немного разгильдяем. Одно слово – актёр. Постоянно играл.
Потому и в этом мире стал вором. Всё проверяешь себя, где же пределы твоих возможностей».
Гриша молчал.
Иероним же продолжил: «Вас двое таких. Останетесь, ничего страшного. Квота на возвращение у меня выполнена. О тебе беспокоюсь. Ладно. Даю тебе две недели до Рождества. Если тебя примут такого, какой ты есть, без твоих ангельских возможностей, то оставайся. Открою секрет: Создатель не запрещает остаться. Он считает, что приток ангелов улучшит человеческий генотип.»
Иероним захохотал и пропал так же, как и появился.
Говорят, что утро вечера мудренее.
Настало новое утро, но ничего умного Гриша не придумал.
Вечером пришла Ёлка. Она кашляла и сопливилась, но, тем не менее заявилась к окончанию Гришиного рабочего дня.
У Гриши была репетиция вечером и Ёлка сидела в зале, забравшись с ногами в бархатное театральное кресло.
«Где ты откопал эту белку?», - спрашивали Гришины товарищи.
«Она не белка, она – Ёлка», - смеялся Гриша, очень довольный тем, что из зала виднеется рыжая Ёлкина макушка.
Она нашла свои линзы и не было дурацких очков. Смешная розовая шапка с ушами, как у кролика почему-то стала нравиться Грише.
Дни сменяли один другой. Город замело снегом. До Рождества осталось всего два дня.
Гриша много времени проводил с Ёлкой. Твёрдого решения остаться он так и не принял.
окончание, конечно, не за горами, но и не совсем близко.