*
Диоптрии сменил, протер стекло. Сегодня обещали НЛО,
а завтра – что-то новое навеет всевездесущий ветер перемен.
Тот собирает, этот только сеет – тут строят, там ломают Карфаген.
Пошел я вон! – мне все давным-давно – одновалентно, однохуйствен-но.
Средь нас, простых судьбин аборигенов,
(вколовших ложь фантазий внутривенно), те откололись,
кто послал всё «на», кому по барабану с бодуна,
что происходит в треснутом сосуде. – Перетасовка ценностей вовне
– взъерошенные перестройкой люди - опять на белорозовом коне.
А мне что? – Донкихотовая кляча? – Есть Боливар, но как его принять?
Что делать?! Снова веровать незряче? – забыть, покинуть, бросить, растоптать?
Пойду наверх и завалюсь на крышу, где в юности свою построил нишу
подалее от общежитских лиц – вахтерш, злых комендантов и девиц.
Тат воздух свеж, там ветрены скрижали...
Стиши мои наивами звучали. - В противовес хвале передовиц,
они рождались в белизне страниц – паденьем звезд,
притягивая дали, паденьем звезд на синеву строки.
Был там один, и было все с руки. – Не факт, что в клубах лучше променажи.
Чем плох Портвейн? - пил с англичанкой даже – смятенье чувств,
сомнений кутерьма...
У нас свои ценились эпатажи - у них наклейки, ярлыки, фирма
– такой же блеф и так же мир загажен.
Им лозунги, а нам - туфта с листа – (не оправдался ни один из ста).
Что ждал, на что надеялся? – на чудо, и жаль мне было бедного Иуду
не менее несчастного Христа. Осиновой петли не ведал Брут...
Я шел по крыше – и глядел оттуда - в то будущее где надежды ждут,
с тоской подозревал, что будет худо, но не просек, как жестко на/бут.