Рассказ
Испытав шокирующую боль,
мы получаем знания, изменяющие
наше сознание навсегда.
Открыв для себя Божественный закон,
мы уже не можем жить по-старому.
Я лежу, свернувшись в комочек, в больничной койке. Всё тело моё бросает то в жар, то в холод… и каждая клетка, каждый атом, каждый электрон моего существа вибрирует – дрожит от непомерной утраты, потери. Нарушен космический закон, и живой организм реагирует на это содроганием и ощущением беды – он знает, что случилась беда.
Почему это произошло со мной? Я задаю себе этот вопрос и тут же стыжусь собственного вопроса – ведь я могла избежать всего этого, я могла сделать так, чтобы ничего этого не случилось, я могла принять совсем другое решение…
Вспоминаю, как радостно я была настроена на третьего ребёнка, но беременность почему-то не состоялась – она была, и вдруг через какое-то время её не стало, а позже, когда, наоборот, в мои жизненные планы не входило рождение третьего ребёнка, беременность как раз состоялась. Но я не смогла тогда защитить себя и защитить это нежное маленькое существо от негативных вибраций, атакующих нас извне и изнутри. Бесчисленные раздоры в семье убивали меня, а главное – они убивали развивающегося во мне ребёнка. Часто я сама была провокатором каких-то абсурдных споров и препираний, проявляя нетерпение по отношению к окружающим, осуждая их и раздражаясь на них. Мне становилось всё тяжелее и тяжелее противостоять натиску тьмы, я расстраивалась из-за всякой мелочи, по поводу и без повода, пребывая в унылом расположении духа. И все члены моей семьи будто взбунтовались против меня – они всё делали и говорили поперёк, наперекор, наоборот, и ничего не делали так, чтобы было хорошо мне и ребёнку. Я понимала, что это происходит неспроста, что причины этого кроются во мне самой, но всё равно мне было нелегко держать свои слезливые эмоции под контролем. Нехватка любви и всех её чудесных качеств – доброжелательности, дружелюбия, терпения, сострадания, милосердия, внимания так скосила в тот период всех членов моей семьи, что я с трудом находила в себе силы балансировать этот хаос заботами о них, отогревая в своём сердце искорки любви. Я делала приятные подарки своим детям, мужу, матери; водила детей в цирк и театр; ездила на дачу собирать урожай ягод; занималась заготовками на зиму – солила грибы и огурцы, заготавливала зелень и ягоды; вершила ремонт в квартире и собственными силами перестраивала мебель. Физически я не болела, но что-то произошло с плацентой и ребёнком – плацента инфицировалась, и ребёнок стал чувствовать себя плохо. Это была девочка – дочь – Александра. Моя старенькая двадцатилетняя сиамская кошка – моя любимица – вдруг ослепла. Я решила, что она, таким образом, помогает вытянуть ребёнка.
Так я попала в больницу. Уколы и капельницы не помогали. Девочка продолжала чувствовать себя неважно. И тут все мои близкие и друзья, будто сговорившись, стали проявлять бесконечные заботы обо мне. Только ко мне из всего роддома приходило так много людей ежедневно – прямо паломничество какое-то! Они приносили мне подарки, разные вкусности – пирожки да блинчики, салатики и фрукты. А я не могла понять – почему люди так горячо заботятся о других только тогда, когда приходит беда, и никак не раньше – сначала дружно загоняют в гроб, а потом готовы сделать что угодно, чтобы вернуть человека обратно. Было ощущение, что это конец жизни, и все, ощутив то же самое, приходят попрощаться со мной. Окружение в больнице и вовсе не утешало – либо рождались дети, случившиеся не от любви, нежеланные, либо от любви, но с серьёзными проблемами – пороками в развитии.
Как нелегко было видеть происходящее вокруг и чувствовать себя неспособной изменить всё к лучшему не то что в жизни других людей, но даже в собственной семье. Как наполнить своих родных и близких стремлением жить со смыслом – не прожигать жизнь впустую, обвиняя и осуждая друг друга, не просиживать у телевизора драгоценные часы неповторимой жизни? Я задавала себе этот вопрос. Я хотела всё изменить, но я пока не знала, как сделать это. Я знала, что я должна жить дальше и сделать всё, что способна сделать для этих благотворных изменений. Я знала также и о том, что начать предстоит именно с самой себя – только изменив себя, можно изменить всё вокруг. Но мне было жутко возвращаться домой – в этот кромешный ад, создателем которого частично являлась я сама.
И вот, в один из больничных дней, попрощавшись со своими посетителями, я поднималась по лестнице на свой этаж… и вдруг ощутила невероятную лёгкость и блаженство. Я ощутила такую лёгкость и радость, будто была полностью удовлетворена жизнью и даже физически перестала чувствовать беременность, хотя ребёнок во мне был уже в этот момент семи месяцев. Я будто летела на крыльях куда-то ввысь – лёгкая и счастливая. Это состояние длилось часа два – оно было настолько гармоничным, что не поддаётся описанию. Об этом невозможно рассказать. Это состояние похоже на нежность истинной любви, на поток сострадания, милосердия, прощения. Понимание, приятие и прощение – это то, чего нам не достаёт ежедневно, ежечасно в нашей жизни. Вот что должны мы проявлять по отношению друг к другу – прощать, прощать и ещё раз прощать – освобождать друг друга от претензий и недовольств, даже если неизмерима и нестерпима причинённая нам боль.
Поздно вечером я почувствовала, что мышцы матки стали сжиматься всё чаще и всё сильнее. Это происходило со мной последнее время постоянно, поэтому я не обратила особого внимания на это и даже попыталась уснуть. Но под утро живот стал каменным. Но даже догадываясь, что что-то не так, я продолжала лежать в постели в полном оцепенении, какой-то леденящий потусторонний страх сковал меня мёртвой хваткой. И зазвучали голоса... «...она устала от этой жизни». «...пора бы ей уже и отдохнуть». И я соглашалась – да, очень устала... Картины воспоминаний сменяли одна другую и ввергали меня в ещё большее оцепенение, ведь это были самые ужасные сцены из моей жизни! Какая никчёмная жизнь... – думала я... И вновь голоса... «...Мы теряем её». «Столько незавершённого...» «Если она не сделает выбор жить, всё пропало». Значит – жизнь или смерть? И мне даруется выбор?
Я всё поняла и нашла в себе силы встать, вышла из палаты и пошла по коридору. Сколько времени я шла? Кажется – целую вечность. Я шла и знала, что мне оставалось жить совсем немного – голос внутри говорил мне об этом, но он также и уверял, что ещё не всё потеряно, что ещё можно успеть что-то сделать, и приказывал мне не останавливаться, идти. Но боль стала настолько сильной, что я уже перестала чувствовать своё тело. Я шла уже не сама (сама идти я просто не могла) – меня вела или несла, не знаю, какая-то невидимая сила. Потусторонние голоса всё звучали и звучали во мне, память всё воспроизводила и воспроизводила их снова и снова, прокручивая как пластинку... «Её нужно спасать – времени в запасе совсем немного. Ей надо жить дальше, чтобы завершить все свои дела, вырастить детей. Ей нужно сейчас дойти до поста, найти дежурных врачей. Но всё зависит от её собственного решения. Её удастся спасти только в том случае, если она сама скажет: «Да, я хочу жить дальше!» – это ключ к её спасению», – так говорили те, кто отстаивал моё спасение. Но и другая сторона звучала не менее убедительно: «Она не хочет возвращаться в эту жизнь. Что ей делать в этой жизни – в этом аду! Она устала от такой жизни, ей нужно отдохнуть».
И я понимала, что за мою душу идёт, таким образом, битва между силами Света и силами Тьмы. И очень уж мне не хотелось возвращаться в эту тяжкую жизнь, в которой место радости заняли тёмные друзья-товарищи – хмурое уныние и смурное недовольство, но я была всё же не на их стороне. Да, я знала, что нелёгок путь вверх – путь преобразований, изменений и достижений Духа. Я знала – семья – это настолько сложный механизм, что нелегко все его детали привести к гармоничному, слаженному движению… и душа уже рвалась покинуть тело. Но я всё-таки выбрала именно этот путь – возвращение к жизни с целью совершать всё новые и новые попытки в достижении гармонии. Я отдала своё тело, всё своё существо в руки Бога и Его помощников, и они бережно несли меня по тёмному ночному коридору больницы, чтобы я могла получить продолжение жизни. И силы Света победили. Я дошла до поста. Сознание почти покидало меня, говорить я уже не могла. Я пыталась что-то сказать, но у меня ничего не получалось. Давление то падало почти до нуля, то подскакивало. Глаза видели уже лишь мутные, расплывчатые пятна. Врачи и медсёстры мгновенно подготовили меня к операции. Помню только, что врачи никак не могли выпрямить мои ноги на операционном столе – боль в животе не позволяла сделать это. И когда врачам это удалось, болевой шок сразу же отключил моё сознание.
Был уже разгар нового дня, когда я пришла в себя. Врачи с облегчением вздохнули, но продолжали опекать меня целый день. Постоянные капельницы в обе руки, бесконечные уколы… – в меня вливали антибиотики, витамины, плазму, кровь. Моя лечащая врач Александра Андреевна, сильно огорчённая случившимся, также внимательно заботилась обо мне в этот день и во все последующие дни – до самой моей выписки из роддома. Она всё приговаривала, утешая меня: «Главное – ты сама жива. Было ещё не так поздно – всё, слава Богу, успели сделать вовремя. Не расстраивайся. Воспитывай тех детей, что у тебя уже есть».
Александра – моя дочь – умерла. В тот момент, когда я ощутила невероятную лёгкость и радость, поднимаясь по лестнице на свой этаж, её душа прощалась с моей душой… – как нежно моя дочь попрощалась со мной! Она не обиделась на меня за то, что я не смогла дать ей жизнь, защитить её от зла. Она прощалась со мной любя. А дальше наступила физическая смерть – произошла отслойка плаценты – плацента оторвалась от стенки матки, ребёнок был отключён от питания, а внутреннее кровотечение, ещё бы немного, и меня унесло из жизни вслед за дочерью. Потеря крови была велика, и врачи тут же вливали в меня собственную кровь за неимением другой. Так у меня в жизни появились неожиданные родственники. Одна из них – Ирина Грекова – к моей искренней радости оказалась прекрасным человеком, очень мужественной и доброжелательной женщиной.
Потом я медленно приходила в себя, училась ходить. Шов заживал мучительно долго, а душа была травмирована настолько, что я не знала, зачем я снова здесь – в этой жизни – и что мне теперь в этой жизни делать. Вернувшись домой, я ходила, как тень, из угла в угол и не знала, что делать, не знала, как вернуть себя к жизни – к радостным ощущениям того, что ты живёшь в этом мире, двигаешься, видишь, слышишь – к тем положительным эмоциям, которые способны творить чудеса. Моя старенькая кошка, оказывается, ослепла, вытягивая не ребёнка, а меня – свою хозяйку. Она совсем разболелась и таяла на глазах.
И вот снова – не прошло и четырёх месяцев – новая беременность, что было всегда в моей жизни невероятной редкостью. Это шок. Организм сильно ослаблен – оставить ребёнка нельзя. А не оставить ребёнка – значит убить его. И это шок вдвойне. Которая из зол меньше? Никто не сможет ответить на этот вопрос. Спасти свою жизнь, чтобы воспитать двух уже рождённых детей, либо оставить ребёнка, зная, что может произойти беда и со мной, и с ним сразу? Я побоялась рискнуть. И вот лежу, свернувшись в комочек, в больничной койке. Космический закон нарушен, и живой организм реагирует на это содроганием и ощущением беды, утраты, потери, вины. Никому, ни одной душе я не пожелаю пережить такое страдание, такую боль – ни той душе, которая подвергается аборту (т.е. убийству через аборт), ни той душе, которая является матерью в этот момент – матерью, которая решила совершить преступление против собственного ребёнка. Мне было очень нелегко решиться на это, но оправдать подобное злодеяние не удастся никому никогда.
Когда мне дали наркоз, я пережила воистину откровение свыше. Это было жуткое откровение, но дающее неоспоримые знания в области подобной практики. Это тяжкое страдание, но вместе с тем – радость полученных знаний, радость внутреннего роста, духовного опыта, изменения сознания. Это ГОРЬКАЯ РАДОСТЬ ОТКРЫТИЙ, после чего ты уже никогда не будешь таким, каким был ещё вчера, и ты говоришь себе: «Я не хочу больше иметь ничего общего с подобными явлениями! Я не хочу быть слугой смерти и ада! Я хочу служить ЖИЗНИ!»
На этот раз наркоз не отключил моё сознание так, как это было при недавней операции после отслойки плаценты, и я чётко осознавала всё, что мне было показано и позволено ощутить, и запомнила всё до мельчайших подробностей. Сначала я слышала голоса врачей, видела кабинет, где мы находились. Потом этот кабинет стал изменять свои очертания, появился очень яркий окрас у стен, и всё пространство заполнилось цветными картинками – на них были изображены какие-то сюжеты из жизни. Они были похожи на фотографии и находились в определённом порядке, как, например, могут висеть картины на стене в выставочном зале. Все они, казалось, составляли что-то цельное, были каким-то образом связаны друг с другом и зависимы друг от друга, как могут быть связаны люди в одной семье или рабочем коллективе. Но самым интересным было то, что стоило мне только остановить свой взгляд на какой-то из картинок и начать её рассматривать, как эта картинка сразу же оживала, и предо мной проносился живой сюжет, будто невидимый киномеханик включал для меня кинофильм. И вдруг этот гармоничный порядок нарушился, и все картинки распались на части… Что-то в этот момент произошло и со мной, и это не было приятным ощущением. Я стала лихорадочно соображать: «Что же случилось?» Я чувствовала себя как-то не так – не так, как прежде. Да, картинки… – то, что произошло с ними, произошло и со мной – я распалась на части. Каждая часть меня завыла от ужаса: «Как же нам теперь соединиться?!» Это была невероятная боль! «Как же нам теперь соединиться?!» Но соединиться не удавалось. После же некоторого страдания мне было позволено вновь ощутить свою цельность, но ненадолго. Картинки снова выстроились в ряды, но многих явно не хватало – вместо них зияли пустые места. И снова всё распалось на части. И я была снова расчленена на куски… Эти куски снова пытались соединиться, испытывая ещё более сильную боль, чем в предыдущий раз, ещё более тяжкое страдание…С тем я и пришла в себя. Вокруг меня никого не было. Я лежала наедине с собственной болью… Вот в глазах моих сначала расплывчато, а потом уже более чётко проявились стены из салатного кафеля, углы, потолок… Я увидела свои ноги, руки, но мне казалось, что я не смогу даже пошевелить ими. Я ещё не ощущала своей полной цельности. Мне вообще с трудом верилось, что я цела, но я всё же попыталась встать. Это оказалось нелегко – голова кружилась, всё тело судорожно дрожало…
Теперь я окончательно пришла в себя, но всё тело моё бросает то в жар, то в холод… и каждая клетка, каждый атом, каждый электрон моего существа вибрирует – дрожит от непомерной утраты, потери. Мне была дана возможность ощутить на себе боль ребёнка, когда его маленькое тельце расчленяют на части, вытаскивая из утробы матери. И с каждым разом боль души, которая подвергается подобному преступному насилию, всё сильнее и тяжелее. Я и ощутила эту боль на себе – с каждым разом она, действительно, всё тяжелее.
Два раза подряд за последнее время эта милая душа – душа моего ребёнка – была отброшена из жизни, не получила возможность воплотиться. И это, действительно, очень тяжко и горько. И я прочувствовала в полной мере эту тяжкую боль, это непомерное горе. Тело памяти сохраняет в себе боль физической расправы и ещё более сильную боль – боль души – ты оказался не нужен, и тебя отбросили в сторону от эволюции. Бог дал возможность твоей душе свершить определённую работу, а человек – родитель этой души – распорядился по-своему – он отказал тебе в возможности родиться и жить. Уходит время. Травмируются души. Возникают негативные чувства. И все эти нарушения космических законов сваливаются потом на головы самим же нарушителям. Завязываются узлы взаимосвязей, где все друг другу чего-то должны. Вот и попробуй включить любовь там, где её включить совершенно необходимо, а на душе лежит осадок обид и осуждение друг друга. Я чувствую и вижу это в отношениях с моими рождёнными детьми, в отношениях с моими родителями, с мужем… Мы должны, но у нас, увы, не всегда получается проявлять по отношению друг к другу эту искреннюю любовь: любовь-терпение, любовь-сострадание, любовь-милосердие, любовь-доброжелательность, любовь-нежность, любовь-мудрость…
И эти зияющие пустоты в рядах картинок, которые я увидела после того, как распалась на части в первый раз и снова стала цельной… Картинки стали целыми, но многие из них исчезли совсем – я увидела на их местах лишь пустоты. О, сколько несостоявшихся встреч, сколько несбывшихся надежд, неосуществлённых планов… Те души, которые должны были встретиться, не встретились, те события, которые должны были произойти, не произошли – время и возможность упущены, и ожидание новой возможности повисло над душами тоскливым томлением (быть может, не над двумя или тремя душами, а над целым коллективом). Вот почему так бывает в жизни, что у человека или группы людей никак не получается осуществить какую-то идею или реализовать чувства – да ведь нет рядом той души, вместе с которой могло бы осуществиться и реализоваться всё это.
И опять же только два пути открываются человеку после подобных происшествий: путь великих посвящений – путь к Богу, где ты учишься не нарушать космические законы, освобождаешься от человеческих желаний и страстей и обретаешь Божественные желания и чувства, либо – падение вниз – очерствение сердца, огрубение чувств, потеря души.
Я избрала свой путь, а посему – прости меня, Боже Всемогущий, и прими в объятия Огня колкого и нежного дочь свою. Научи меня принимать правильные решения, которые не повлекут за собой нарушение закона. Помоги душе нерождённой моей дочери Александры (дважды нерождённой через меня) получить достойных родителей и прийти в воплощение в подходящий для её развития момент, может быть даже стать моей внучкой. Исцели эту душу и избавь её от тяжких воспоминаний боли и ненужности.
Помогите, о, Родители Небесные, моим рождённым детям быть целостными, гармоничными и суметь принести свои дары миру. Направьте к ним своих ангелов – пусть они неотступно следуют за ними, направляя, защищая и помогая им. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, в направлении детей и их развития. Дайте мне силу, мудрость и любовь вашу, мужество и терпение для свершения Божественного плана. Помогите каждой душе реализовать свой великий потенциал в жизни. И да озарит каждого пусть горькая, но всё же величайшая радость открытий! ЗНАТЬ – ЗНАЧИТ ПОБЕЖДАТЬ!
21.11.2000 (описаны переживания 1997-1998г.г.).