здравствуй, Космос мой милый.
я скучал, ждал и думал,
как вместить себя в рамки нервных строчек письма.
в никуда путь, наверно, которым иду; мал
нежных слов мой запас. чья-то вражья тесьма
не сшивает, не вяжет нас крепчайшим узлом.
небо нас разделило. благо, есть море тут.
для тебя же - Путь Млечный, созвездия, кометы.
мир двоих раскололся, обнажив свой излом;
перед внутренним боем спасовал мой редут.
стал немым Каем Ганса музыкальный Кай Метов,
но пишу.
пусть речей моих не услышишь ты тона,
не забегает взгляд мой, играя в крокет,
/это как роль планеты забрать у Плутона,
это как астронавта не пустить вглубь ракет -
столь же слёзно./ не отдав шансы грусти,
моих мыслей ручей обретёт себя в устье,
океаном из чувств вмиг разлившись в строке.
снова здравствуй, родная. да, скучаю опять я,
хоть об этом писал минут двадцать назад.
если воздух дарить тебе мог бы объятия,
растворился бы в нём я, став к чуду поближе.
без талантов твоих меркнет к жизни азарт,
без твоих тонких линий мне отчаянно пусто,
и не станет сюжетом самых колющих книжек,
как стучит моё сердце до межрёберных хрустов
по тебе.
рассказать, чем живу, как дела, сколько боли
уместить в себя может хрупкий дней мой кувшин?
в нотном стаже моём плюсовались бемоли,
и снимала броню скромность звуков с души.
все слова начинаются с префиксов недо-
или псевдо-, что, правда, уже не тревожит.
волшебства больше нет, к чёрту Путь Кастанеды,
двадцать мне, друг один; нет ни смысла, ни роли.
оседлал свою жизнь, но не смог схватить вожжи,
смоделировал счастье, да забыл все пароли.
как-то так. но есть та, кем дышу каждой клеткой,
кто во мне крошит лёд без микстур и таблетки:
лишь с тобой мне становится лучше стократно,
и я твёрдо уверен, что сыграю в рулетку
при невскрытом письме, мне пришедшем обратно.