Марине Н.
В Мальстреме душ, где якорями были нам
оставленные в спичечных коробках
тела – моё, на покрывале на диване,
твоё – для веса пущего с другим,
мы изредка оглядывались вниз
на разные будильники и вот,
я, движимый уже не любопытством,
и не любовью, в страхе, как Тезей
держу в руках оборванную нить
и силюсь вспомнить –
зачем так далеко мы забрались?
О чем был разговор и что, то были
за слова,
которым,
в помеху лёгкие, голосовые связки, губы?