На альбомном листе я черчу твоё имя
От тебя вдалеке, от тебя вдалеке…
И вдруг сгрудились буквы горами крутыми,
Будто горы чертила рука на листке!
Вот – вершина одна, вот – вторая громада,
Вот ещё и ещё, – пик высокий застыл…
А за ним – озерцо, и каскад водопада,
И летучая тень от орлановых крыл…
Удивилась сама: в твоём имени – горы!
В тонких буквах скрывалось величие их…
Вот и месяц взошёл, оживляя просторы,
Изумляя сиянием знаков твоих.
В них – скалистая даль и отрада прохлады,
В них – знакомый, таинственный, гордый простор!
Ах, давно бы, давно догадаться мне надо:
Твоё имя срисовано с образа гор!
То пространства разбег и покатость долины,
То стремительный взлёт в недоступную высь…
Вот ведь, имя твоё только до половины
Начертила – а горы зарёю зажглись…
И опять я черчу твоё имя с молитвой –
Только что это? Стало похоже оно
На строку измерений сердечного ритма –
Будто с кардиограммой оно заодно!
Вот – некрупный зубец, это только начало.
Вот – ещё и ещё, вот стремительный пик,
Вот – и пропасть, и пауза… Как начертало
Сердце быстрые буквы, как вызнало их?
Ах, давно бы, давно догадаться мне надо:
Твоё имя срисовано с сердца, – и впрямь:
В нём – и скорость, и ритм, и пульсация взгляда,
В нём – величие взлётов и гибельность ям…
И опять, и опять я черчу имя это –
В нём то сказочность рун, то арабскую вязь
Разгляжу, – то зарю, то цветок первоцвета…
Надо браться за ум, – не за дело взялась!