Скушно стало вечером мне вдруг,
Вспомнил я свою подружку Юлю,
Позвонил ей, а у нее уже есть друг,
Всем за нее пустить готовый пулю.
В трубку шепчет, что не забывает,
Как друг о друга грелись в стужу,
Целует нежно и крепко обнимает,
И завтра втихаря придет от мужа.
Гудки в трубе моей заохали сурово,
Взглянул я снова в книгу номеров,
"О, Катька" - зажечь бы с нею снова,
Ей позвоню, на многое я с ней готов.
Вместо гудка музон ласкает слух,
Как будто Катька обнимает снова,
От ностальгии перехватывает дух,
И рвется молния уже от остального.
Еще гудок и сбросила звонок мой,
Набрал еще, но сбросил уже сам,
Пробормотав - "Да хрен с тобой!"
И снова справочник отдал глазам.
"Вера! Надо же! Забыл совсем о ней!"
Была мила она, в постеле, неумело,
А может завалиться в гости к ней,
Как прежде, не навязчиво и смело.
Она то рада будет точно мне весьма,
Наверняка сейчас ей одиноко очень,
Нет, не поеду ее мучить, хорошая она,
Я слишком для нее коварен и порочен.
Аленка, вот друг - закадыка старый,
Ох сколько ж с нею мы вина испили,
Орали песни, Невы качая берег правый,
И в салют друг -другу радости дарили.
Нет, там семья, любимый муж и дети,
Да и не та она уже, что была прежде,
Таких нет больше женщин на планете,
Которые умеют горе утопить в надежде.
А та, которой чешется рука набрать,
Наверняка жжет с кем-нибудь уже,
Ее так хочется мне снова целовать,
Как раньше, на двадцатом стоя этаже.
А наберу ка номер, что таксист оставил,
Там ждут всегда и всех, в любое время,
Там сделают все точно, как представил,
И устранят любви насильственное бремя.
Оттуда выйдешь с чувством мерзким,
Закуришь в землю посмотрев вздыхая,
Почувствуешь себя вновь очень дерзким,
И вдаль уйдешь, где ждет тебя уже другая.