1.
Парю, презрев земную низкость,
Не зная никаких предел...
На струнах лиры голосистой
Мой дух высоко возлетел.
Открылись тайности небес,
Велик Зиждитель наш, Творец.
Чудяся стройности движенья
Светил, планет и многих звезд,
Сдержать не в силах я стремленья
Достигнуть взором горних мест.
Сию небесну благодать
Пою, пока могу дыхать.
Коль мозгокружной брагой пьяны
Враги гневливые мои
Мне род беззнатной мой помянут,
С улыбкой я отвечу им:
Росой медвяной напоен
Я много большим одарен.
Светило дневное блистает
Не токмо для земных царей.
Сие лучистыми устами
Творец глаголет твари всей.
Пусть несвободна наша плоть,
Дух вольный в нас вдохнул Господь.
2.
Зазвонили к заутрене. Снова бессонная ночь,
Проведённая в долгой молитве. Способна помочь
Лишь молитва решиться оставить родную обитель
И отправиться в логово зверя. Игумен Филипп,
Получив приглашенье царя, вспомнил явленный лик
И терновый венец, лик венчавший. А значит Спаситель
Призывал и Филиппа готовым быть к жертве любой.
А обитель цветёт, а в обители мир и покой.
И недавно построенный храм камня белого чуден!
Благодатное место для ищущей Бога души.
Приглашенье царя... Даже в самой далекой глуши
Уже слышали: царь изменился. Порой безрассуден
Царь бывает. И лют. И не ведает правды иной,
Кроме вырванной в пытках жестоких умелой рукой.
Что же делать Филиппу? Быть может, царю отказать,
Осудив беззаконие? Но не забыты глаза
Малолетнего Вани, искавшие истинной веры
И надёжной опоры. А что, если царь и теперь
О спасении просит неявно? Потерей потерь
Будет гибель молящей души его... Пусть лицемеры
Продолжают молчать, потакая безумствам царя,
Тем молчаньем свои лицемерные души губя.
Но Филипп не смолчит. И за душу царя побороться,
Он рискнёт, приглашенье приняв. Стало быть, решено.
А с душою царя попытаться спасти заодно
И народ православный. (Все беды царя, как ведётся,
Тяжелее всего переносит простой человек –
К сожаленью, так было, так есть и так будет вовек.)
Не удастся? Быть может. Но в поисках истины высшей
Разве страшно позор, истязанья и смерть перенесть?
Не в распятьи, а в жизни Христа сокровенная весть!
Зазвонили к заутрене. Дождь барабанит по крыше...
3.
Зловеще кричит вороньё.
С болот слышен зов. Быть беде!
Стреножена правда – враньём.
Мой маленький принц – ты где?
Пустыня, сплошная пустыня.
Живое сгорело – в стыде.
Сочится былое – и стынет.
Мой маленький принц - ты где?
Ах, бабушка! Милая бабушка!
Любимая из поэтесс –
Верни меня в детство – пожалуйста!
Мой маленький принц... – "Я здесь!"
Мой маленький принц! Ты ли это?!
Всё тот же поношенный шарф! –
И вновь оживает планета
С улыбкою малыша...
4.
Недавно война началась, а конец уже, кажется, скоро.
И в этот посёлок мы буднично как-то вошли.
И буднично как-то евреев, которых нашли,
Согнали на дикий пустырь, что за крайним забором.
Теперь бы закончить скорее нехитрое дело,
Расстрелянных – в землю. Обед уже стынет давно.
Поникли безвольно евреи под нашим прицелом.
Картина привычная...
Вдруг.
Девочка.
Еврейка.
Лет шести.
С большими глазами.
Срывает цветок.
И ко мне подбегает.
Улыбается.
Протягивает.
Мне.
Цветок.
Так не бывает!
Так не должно быть!
Что
я
здесь
делаю?
Я –
и жесток?!
Был маленький мальчик –
весёлый и добрый.
Но спрятался мальчик ослабший...
Солдат.
Как другие.
Суровое время.
Смертельных бурь.
Но мальчик внутри –
неужели –
не умер?!
А девочка что-то лепечет, лепечет...
И мальчик становится крепче и крепче...
Улыбка? Улыбка! Задорный смех!
Нашивку – долой! Девочку на руки!
В сердце – любовь! К миру! Ко всем!
И солнце кажется – волшебным фонариком...
Жжёт в животе пуля, пущенная командиром...
Умереть свободным - радостно...
Милая, милая девочка, спасибо, что меня освободила!
5.
Пейзаж, нарисованный чаем,
Становится всё холодней.
Ничто на Земле не случайно.
От этого только больней.
Свобода моя – одиночество.
Ты хочешь уйти – уходи.
Осеннее верно пророчество:
Другая весна впереди.
6.
Всю жизнь посвятил я борьбе за свободу.
Устои ломал, чтоб найти идеал.
Взывал, как в пустыне мессия, к народу,
А тот только пил и лениво икал.
Всю жизнь посвятил я борьбе за свободу.
Устоев ленивых берёг идеал.
Икал и не пил я, взывая к народу,
А тот всё мессию в пустыне искал.
Всю жизнь посвятил я борьбе за свободу.
Устои пропил и лениво икал.
Сломался, в пустыне взывая к народу,
А тот без мессии нашёл идеал.
7.
О, лебедиво!
Рдеет небокрай,
Врачуя серодушеболь малиновым.
И замирает замираль,
Внимая крику журавлиному.
Колышется миралико
От дуновений ветробризовых,
И дышится легко-легко,
И тянет в небо кипарисово.
Вспорхнула стайка времярей,
Встревоженная чем-то суетным.
А я всё пел в свою свирель
О красоте неописуемой...