Слёзы женские горьки, пьют горилку мужики,
Слёзы, пьяниц, не пугают, самогон в себя вливают…
Что жене с такого взять, будет плакать ночь опять,
Стыдно за отца и мужа, жизнь с таким, что злая стужа,
Очень стыдно бедной ей, от соседей и детей.
Ничего ведь не смущает, скалка тоже не пугает,
Пьют с утра и на ночь пьют, на бровях домой ползут.
Вот кОзак приполз до хаты, дверь толкнул, не открывают,
Может двери, перепутал, он стучит, жену ругает…
Бьётся, как волна прибоя, наконец, замок сломался,
Полетел он с перепоя, и в сарае оказался.
Там в грязи, огромный хряк, отдыхает мирно так,
Задремал Иван под боком, без Одаркиных атак!
Спит кОзак, или дремает, густо перегар воняет,
Запах неприятный очень, даже хряк терпеть не хочет…
Под Ивана ткнул пятак, вытолкал с сарая так.
На земле валяться – сыро, хочет в хату, пьянь, проныра,
Снова ломиться в сарай, хряк ему не открывает.
Вот уже бежит жена, но не палка здесь нужна...
Чтоб наладить отношения, для Ивана протрезвления.
Свинским запахом воняет, перегар не отвлекает,
На тележку и в ставок, довезти сосед помог…
Долго тешился ставком, мылся мылом, тёр песком,
И отправился в дорогу, он домой на босу ногу,
Потому что сапоги, любят сохнуть без ноги…
Пока мылся, протрезвел, стыд ему глазёнки съел,
Начал рассуждать кОзак: Видно сам себе я враг,
На смех бабе и селу, не хозяин ко двору,
Так и этак повертеть, надо бросить пить хотеть!
Для себя он так решил, хряка ирода простил.
Непростой видать ставок, если бросить пить помог!