Глаза слипаются в грозу,
на лобовом блестит глазурь,
и мнится, прошлое везу
в родимый дом, где не был столько,
где казни ждет белье в тазу,
где тщится турка на газу
пустить горючую слезу,
где трубы вторят водостокам.
Прошу: "Постойте, вас едрить!"
Кричу: "Умерьте вашу прыть!
Я подберу, мне нечем крыть!" -
и просыпаюсь от клаксона.
Игла дождя. Дорог винил.
И как бы сны я ни винил,
в том, что реальный мир не мил,
но лучше так, чем мир бессонный.