Я в прорехи смотрю кем-то выбитых
Окон в доме твоём нежилом,
На столе два стакана не выпитых
И стопарик, накрытый куском.
Мы помянем тебя и, как водится,
По второй, и по третьей нальём,
Если вдруг на душе распогодится,
Нашу песню о жизни споём.
Нет. Не просто мы были товарищи.
Не простые мы были друзья.
Проводив в путь последний на кладбище,
Потеряли частичку себя.
И стыдиться, казалось бы, нечего
В этой жизни нелёгкой своей,
Может быть, что как раз человечьего
Было больше, чем скотского в ней.
Но всё чаще приходит незваная
И поистине злая печаль,
Обнажает она, сука драная,
То, чего нам сильней всего жаль.
Ты всегда был умней нас... и в этот раз,
Уходя в бирюзовую даль,
Нам оставил, наверно, как божий глаз -
Эту горькую, злую печаль.