Премьерный показ фильма «Жизнь и судьба» состоялся 14 октября 2012
Был за недели перед фильмом
Взят телезритель в оборот
И на поток хвалеб обильных
Взирал с насмешкою народ.
Все передачи прерывали
И нам с экрана объявляли:
Что Гроссман, мол, второй Толстой,
Но первый Шолохов. Постой,
А соЛженицин, их кумир ?
Уже не будоражит «мир»?
Да, после тех «Лет двести вместе»
Его не любит гопота,
Что «неполжива» и пуста,
Другого зрят на этом месте.
Бездарны оба, в этом суть,
И девяностых не вернуть.
Чем больше врут, тем меньше верят.
Пройдя все тридцать лживых лет,
Реальность по другому мерят,
Не подгоняя под «ответ».
И фильмы эти, слава богу,
В потёмках торят нам дорогу.
Внушают : Сталин - не тиран,
И всё про Берию – обман.
И те кто со времён Хрущёва
«Вождя народов» невзлюбил
И про «культ личности» зубрил,
Теперь уж мнения иного.
Теперь уж знают – всё враньё,
Довольно каркать вороньё!
А в фильме старый, без излишек
Приём любимый и простой:
От нас да в прошлое людишек
Определили на постой.
Народ всё сплошь не первосортный,
Всё «креативно»-тягомотный,
Народец белоленточный,
«Свободный», одноклеточный.
Добавили этим уродам
Советской закалки черты:
Тот дух, геройской высоты,
Неведомый другим народам,
Решимость жертвовать собой,
Как ни в какой стране иной.
И получился в результате,
Что ни характер, то конфуз.
Среди войны с какой-то стати
Всяк о «свободе» будто трус.
Поступки все - замах геройский,
Удар – как пожурят по-свойски.
Одна забота: «Мы здесь власть».
Приказы? Нет! Другая страсть:
Познать себя как индивида,
Здесь в командармах «управдом»,
Честь мародёрству и притом
Стреляют много (так, для вида).
Идеи общей будто нет,
Как победили, вот секрет.
Да вот, один пример «свободы»:
Полковник Новиков – стратиг.
Искал не раз в огне он броды,
Минуты на войне не миг.
Атаку задержать на столько
«Соседям» гибель, и не только,
Своим отсрочишь лишь кердык.
«Свобода»!? - без костей язык,
Что мелят эти всуеплёты,
Кто б стал тогда строчить донос,
Расстрел на месте, не вопрос,
Дурить чтоб не было охоты.
Не притворялись ведь тогда,
Что судят в мирные года.
Ещё упомянуть бы надо
И героинь, в конце концов:
Точь в точь Алиса Хакамада,
А с ней Базилио Немцов,
Он роль чиновника играет,
Она прописку выбивает.
Вот бъётся серию, другую,
Ну а чиновник ни в какую,
Причин своих не называет.
Но ведь чиновный беспредел
Из будущего прилетел
И «гость» наш роль то эту знает,
Три шкуры он с неё дерёт,
Вот только взяток не берёт,
Во времени не акклимались.
А спелась парочка давно,
Как год иль два назад, мотались,
Да в будущее, как в кино.
Из Белоруссии тикали
(Из будущего, чтоб вы знали)
Нашкодившие господа
И с провокаций, как всегда,
Где против Батьки подбивали.
Хотели руку там набить,
Чтоб Государство здесь свалить.
По взлётной в панике бежали:
Лицом «сбледнули», в глазках страх,
В аэроплан на всех парах.
Что в СМИ нам не найти другого,
Что в наших фильмах не сыскать,
Все сироты тридцать седьмого,
Других не велено пускать.
Здесь каждый мнит себя изгоем,
А покопаться, так откроем:
Тот сам доносчик, этот врёт,
Другой из вымысла берёт.
Войну по мирным меркам мерят.
Мол Сталин должен был бы в суд
Подать на Гитлера, а тут
Вон сколько жертв. Иные верят.
Горазды прошлое учить –
Злость у одних, других лечить.
Вот так с мозгами врастопырку
Киношники живут всегда,
Во времени проделав дырку
И мечутся туда сюда.
Но не сказать что идиоты,
Ведь много сделано работы
Со спесью шляхты записной.
Да не по крови, боже мой!
К России нелюбовь хранится
Века, как вирус в их умах
И получает свой размах,
Как слабость чует заграница.
Тогда, как будто ляхов кровь,
Их будоражит вновь и вновь.
Вот и сегодня обостренье,
С задачей Путина свалить,
В ответ на робкое решенье
Чуть казнокрадов пошерстить.
Ведь лишь недавно шляхта выла
Про воровство, что точно было.
Теперь вопят: «Тридцать седьмой!
Опять репрессии! Долой!»
Да уж быстрее б, в самом деле,
Ведь обнаглела гопота
И что ворует, да и та,
Которая с Госдепом «в деле».
Падают головы, пишут в прессе,
Радуют вести с полей «репрессий»