МОЙ БЛОК
Мой любимый металл-серебро,
Блок - мистерий безвременных жрец,
Чьих расплавленных символов строк
Не тускнеют в забвении лет.
/Водяная Дева 2/
Больше всех поэтов Она любит Александра Блока.
Это и мой любимый поэт.
Растревожил стих, разволновал, разбудил воспоминания…
Спросила автора, когда ОНА впервые прочитала его стихи.
Как трогательно ответила поэтесса: «Я уже не помню времени, когда я не знала о Блоке».
Когда же впервые встретилась с ЕГО именем я? Кто помогал мне познавать его поэзию так, чтобы – «Блок», всегда откликалось радостью.
Это было очень, очень давно. Вспоминаю… Рига. Седьмой или восьмой класс.
К нам в школу пришла новая учительница по литературе – Нина Александровна Басова. Внешне она отличалась от других какой-то необычной одеждой. Казалось, что всё на ней на два-три размера больше необходимого. Короткая стрижка и огромные очки в тёмной оправе. Голос тихий, грудной. Она стала – «Нинушкой».
Это была и кличка, и наше отношение к ней. Почему-то мы её чуточку жалели. Никогда не повышала голоса. Если в классе подымалась маленькая «буза», она подходила к окну и начинала читать стихи.
Всё стихало. Галя Кузина, наша отличница и абсолютный авторитет, всегда спрашивала, чьи это стихи. Нина Александровна отвечала, но для большинства из нас эти имена, ни о чём не говорили.
Литература становится любимым предметом, всем классом записываемся в её кружок. Сколько было открытий. Проводились «литературные вечера», постановки спектаклей…
Немножко отвлекусь, но это, просто, ещё один штрих к портрету учительницы. На каком-то конкурсе её постановка в нашем кружке – «Мёртвых душ», заняла призовое место. Я играла Ноздрева. Канцелярским клеем наклеили рыжие бакенбарды, открытая рубашка - апаш выдавала буйную растительность на груди. Снять эти «прелести» после спектакля не удалось, нужно было хорошо потрудиться в ванне. «Нинушка» укутала меня в свой платок и повела домой. По дороге я жаловалась: «Чувствую себя, как сорокалетняя старуха». – «Диночка, запомните эти слова и обязательно вспомните в свои сорок». Она громко рассмеялась. Я поняла, что нашей «старухе» уже сорок.
А фразу запомнила, и озвучивала её к каждой меняющейся дате.
Как-то наша «старуха» заболела.
Собрав кое-какую сумму, купили парочку пирожных, и пошли её навещать. Дверь открыла, видимо, мама: – «Нинушка, к тебе пришли». - Мы переглянулись. Как мы угадали с кличкой. Это было её домашнее имя.
Через пару минут нас всех усадила за стол. Поставили блюдо с аппетитными оладьями и вазочками с разными домашними заготовками. Помню странное варение из крыжовника с орехом внутри. Хозяйка улыбнулась.
- Этот рецепт мама нашла в книге об усадьбе Блока в Риге - «Блока муйжиня». Жил ли там Блок или нет, достоверная информация отсутствует, но усадьба сохранилась. – Мы как-нибудь туда сходим. - Хотите, я почитаю вам стихи Блока? – Его нет в программе, но это мой любимый поэт.
Очень тихо, почти шепотом Нина Александровна стала читать стихи.
Ты оденешь меня в серебро.
И когда я умру, выйдет месяц - небесный Пьеро.
Встанет красный паяц на юру……..
Мы притихли, мало понимали о чём, но хотелось слушать и слушать…
Ей стала помогать мама:
Я неверную встретил у входа:
Уронила платок и одна.
Никого только ночь и свобода.
Только жутко стоит тишина……….
Хорошо помню тогдашнее наше состояние.
Какая-то тайна в стихах, в голосе мамы и учительницы. Мы потрясены: и страх, и радость… Нам по тринадцать- четырнадцать лет…
Они на какое-то время забыли о нас и продолжали.
Нина Александровна – маме:
Перехожу от казни к казни
Широкой полосой огня.
Ты только невозможным дразнишь.
Не мыслимым томишь мня…………
Долго вслушивались в их голоса. Мы скорее чувствовали красоту стихотворений, как их читают, нежели понимали – о чём…
Мама подошла, обняла дочь: - «По-моему мы увлеклись, и немножко напугали твоих гостей».
Было понятно, что здесь это привычное - читать стихи любимого поэта.
Нам это очень понравилось. Начали подражать им. Учить стихи и читать их друг другу.
В тот день, Нина Александровна как-то по-домашнему тепло и просто рассказала о Серебряном Веке, о Блоке.
Вот такая была моя первая встреча с Блоком.
Расставания с ним не последовало.
Позже, ещё в Риге, в парке «Аркадия» у нас была скамейка – «Блок». В студенческие годы, влюбляясь, разочаровываясь, приходили сюда поплакаться.
Всё свершилось по писаньям:
Остудился юный пыл,
И конец очарованьям
Постепенно наступил.
Все годы, участвуя в художественной самодеятельности, я читала чаще всего Блока.
Вот, любимое тогда, да и ныне:
Пристал ко мне нищий дурак.
Идёт по пятам, как знакомый.
- Где деньги твои? – Снёс в кабак.
- Где сердце? – Закинуто в омут.
- Что тебе надо? - Того,
Чтоб стал ты, как я, откровенен.
Как я в униженьи смиренен,
А больше, мой друг, ничего.
- Что лезешь ты в сердце чужое?
Ступай, проходи, сторонись!
- Ты думаешь, милый, нас двое?
Напрасно: смотри, оглянись…
И, правда (ну, задал задачу!)
Гляжу – близь меня никого…
В карман посмотрел – ничего…
Взглянул в своё сердце…и плАчу.
Вот куда может увести встреча с интересным поэтом…
Я очень благодарна вам, Ундина.
Ещё раз полистала любимую книгу…
Как-то по-новому зазвучало:
Огнекрасные отсветы ярче
На суровом моём полотне…
Неотступная дума всё жарче
Обнимает, прильнула ко мне…
+++++++
Восстанавливала, тогда прослушанные стихи А.Блока,
по закладкам своих старых томов -
первого посмертного издания поэта.
Берлин. «Алконост». 1923
Фото автора.