«О, как я прикоснуться к Вам хочу!
Ладонью тёплой ощутить небритость,
Щекой прижаться к Вашему плечу,
Вновь окунуться сердцем в незабытость,
Тепло и наслажденье наших встреч,
И на виске почувствовать дыханье,
И долго в жадной памяти беречь
Мгновения случайного свиданья.
О, как хочу я прикоснуться к вам!»
Прижав персты к пылающим ланитам,
Она боялась волю дать слезам.
Не смея на людей взглянуть открыто,
Старалась мысли грешные изгнать,
Склонив главу покорно пред иконой.
Толпились в храме нищие и знать –
Пред Богом все равны. Свои законы
В том Доме, где главенствует Любовь –
Любовь Отца к своим заблудшим чадам…
Ах, ей бы избавленья от оков!
Ах, ей бы позабыть того, кто рядом,
В двух-трёх шагах, буквально, от неё
Поклоны бил, шепча благочестиво.
В её душе кричало вороньё,
И дьявол хохотал невыносимо:
«Почту за честь! Дорога ваша к нам!
Ведь стыд и честь давно вы погубили!»
Ах, ей бы не смотреть по сторонам!
Ах, ей бы убежать от гнусной были…
Но нет… Уже ничем не скрыть позор!
Она - изгой и падшая девица.
И вынесла ей совесть приговор!
В последний раз осталось помолиться…
И он молился в церкви рядом с ней -
Её любовь и сердца повелитель,
Единственная радость серых дней,
Её бессонных дум ночных властитель.
Взлетала вверх, ко лбу, его рука,
О чём-то губы узкие шептали.
На лике, схожем с мордочкой хорька,
Следы порока явно проступали.
Она ж, его увидев, не могла
И думать о молитвах и о Боге.
Улыбки, взгляда от него ждала,
Подай он знак – ему б упала в ноги.
А он - женат, семьёй обременён:
Тремя детьми, супругою дебелой.
И не взглянул на бледный профиль он:
Позор - её. Ему какое дело?
… Гудели ноги, затекла спина,
Тяжёлый запах стлался от кадила.
И, тихо охнув, рухнула она,
Глаза в изнеможенье закатила.
И в сторону шарахнулся народ,
Испуганный внезапностью паденья.
И вопль раздался: «Ну, держись, урод!
Молись, поганец, о своём спасенье!»
К любовнику-хорьку метнулась тень,
И обернулась явь ночным кошмаром:
Упал он навзничь, не дожив свой день,
Сражённый точным ножевым ударом…
Без чувств лежала на полу она,
Врач трогал пульс, оттягивал ей веки:
«Тому бедняге помощь не нужна,
Душа его покинула навеки.»
Визжали дамы, суетился врач
Над девушкой; лицо закрыли трупу…
Рыдал в руках полиции палач –
Её братишка - юный, жалкий, глупый.
Взирал с иконы скорбный Божий лик,
В сердцах читая, как в открытых книгах:
Кто духом нищ, а кто душой велик,
Один - пречист, другой – в грехах-веригах,
Кто честь блюдёт, чьи помыслы грязны –
Ему открыты все людские тайны…
За всё ответят дщери и сыны!
И потому глаза Его печальны.