О, зачерпнуть из призрачной струи,
Извлечь на свет – бесценное, литое,
В мерцании словесной чешуи…
Я всуе не могу сказать: «святое»,
Но как иначе чувство назовешь?
И ощутить немыслимую дрожь,
Когда на белый свет родятся строки,
К тебе и равнодушны и жестоки…
И бросишь все, и молча вслед пойдешь,
Как Гаутама бросил в одночасье,
Все, что иному виделось, как счастье...
Ища – чего? Ведь все же было, было…
Ища – каких корон, венцов, порфир?
Ему, царю, полмира не хватило?
И вслушиваясь в стонущий эфир,
Ты босиком по кочкам, по траве,
По солнечной слепящей синеве,
По полыньям пойдешь навстречу строфам –
К Эдему твоему, твоим Голгофам…