- Капитан! В трюме течь! Наш корабль идет ко дну! Нас ничто не спасет, нам никто не сумеет помочь…
- Не сдаваться! Не сметь! Нам не срок – целовать глубину! Мы должны дотерпеть! Мы должны пережить эту ночь!
Он стоит у штурвала – дитя штормовых морей. Его волосы – ветер, а губы – морская соль. Столько раз уже смерть побеждавший в слепой игре, в первый раз он так близко увидел ее лицо. А в лице этом – вечная, страшная пустота, в беспощадных глазах – танец холода и огня. Она шепчет ему: «Я же вижу, как ты устал… Мой заблудший герой, я же знаю, ты ждал меня…»
Сумасшедшие волны все выше и все страшней. Ветер рвет паруса, разрезает гроза небеса. Дикий натиск стихии удерживать все сложней…
Капитан закрывает глаза.
…
Тишина на причале. Целует песок волна. Над волнами кружатся чайки. В их криках – боль. Там рассветы встречает неназванная жена капитана, чьи волосы – ветер, а губы – соль. Ее белые плечи белее ее одежд. Горькой складкой на сжатые губы легла печаль. Бесконечное море – обитель ее надежд. Ее голос – крик чаек, и дом для нее – причал. Ее руки тонки, а шаги ее так легки, что на влажном песке не заметить ее следов. Только изредка ночью пугаются рыбаки, если слышат в прибрежных скалах певучий зов. Далеко-далеко простирается горизонт, высоко-высоко над водою горит звезда. И струятся года, как сквозь пальцы морской песок.
Она очень устала ждать.
…
- Не сдаваться! – кричит капитан из последних сил, но измученный бурей кораблик трещит по швам. Тихо шепчут соленые губы «Господь, спаси!», изможденные руки цепляются за штурвал… Он не слышит уже ни ветра, ни рева вод. Только чудится: ласковый голос звучит вдали. Ярким пламенем в раненой памяти предстает образ той, что однажды шагнула за край земли.
Променяв золотистую гавань на рев морей, он не звал за собой и вернуться не обещал, но в каких бы краях он не сбрасывал якорей, сколько б ласковых женщин на свете не повстречал, он не смог позабыть, как дрожала ее рука, как шептала: «Навеки…», целуя в последний раз. Непокорные волосы, плечи белей песка, предрассветное небо в озерах печальных глаз... Что бы мог предложить он ей, нежной, как лунный свет, кроме вечной борьбы со смертью в пучине волн? Но и в гавани тихой ее отыскала смерть. И с тех пор стал он хмур, как ночь и свиреп, как волк. Равнодушно-холодная синь поперек и вдоль – все, что смел он когда-то у темной Судьбы просить. Оказалось, что даже море не лечит боль. Сколько б лет ни прошло – он не смог бы себе простить…
…
Капитан понимает, что им не достичь земли. Но поет ему голос, и голос сильней, чем страх: «Есть на свете причал, принимающий корабли, потерявшие свет надежды в седых морях. Есть свобода без боли, любовь, что всегда светла, и великая радость, сменяющая печаль».
Раскрывает кипящие двери морская мгла.
«Дорогая, иду, встречай…»