Костров разгоревшихся плаха.
Поверь!
Я сам выбирал эту ночь, эту дверь,
Шипенье змеиное крепнущей вьюги
И камень тяжелый кольчуги.
Набатными вскриками смерчи-года:
Тогда налетала на сердце беда
Безжалостной и золотою
Вороньей чумою – ордою!
Колеблется твердь. Словно дерево – меч
Горстями обрушивал головы с плеч,
Глазницы переполняла
Кипящая вражая лава.
Я смерть отстранял полумертвой рукой –
Бел-камень, мой город стоял за спиной,
Парил над землею полынной –
Последний, незримый, былинный.
Покуда зерном становились зрачки,
Оттуда – текли бороздами полки,
Царь-колокол многоголосья
Звал губ моих зрелых колосья.
Всё было – секирой рассеченный конь,
Чадящий кипящею кровью огонь,
Степей-табунов обезумевший гон
И вера грядущих поныне времен!..
*** ***