Под Новый год обычно из пригородов в Питер
везут в электричках ёлки. Был период, когда этим
злоупотребляли, вырубали зеленых красавиц без
всякого разрешения. В поездах устраивали облавы,
штрафовали тех, кто вез ёлки без лицензий.
В одну из снежных морозных зим я привез из Вырицы
три небольших пушистых елочки, спрятав их в мешке
и засунув в вагоне электрички под сиденье. Интересно,
что эти елки я подобрал в лесу уже кем-то спиленные
и брошенные. Две из них я подарил замечательным
моим друзьям, чем их очень порадовал, так как елки
были необычайной красоты. Стоит ли говорить, как
встретили елку мои дети? Елочка благоухала так, что
простояла в комнате почти два месяца! На следующий
год я снова отправился в Вырицу. Я решил всё сделать
легально. Оставив рюкзак в доме Марии Ефимовны,
я первым делом сходил в лесхоз и оплатил там порубку
трех ёлок определенной высоты. На руках у меня была
квитанция, подтверждающая законность моих действий.
Посоветовавшись с Марией Ефимовной о том, где
искать самые лучшие ёлки, я в приподнятом настроении
взял курс, и по хрустящему от мороза снегу зашагал
в сторону леса. День выдался чудесным! Огромное
оранжевое солнце, мороз под тридцать градусов,
и всюду снег, - сугробы искрящегося чистого снега!
Среди торжественной лесной тишины только упругий
скрип моих шагов. Настоящая лесная предновогодняя
сказка. Вспомнилось мое далекое детство, волнующие
моменты развешивания на елке игрушек, украшений,
орехов и конфет. Несмотря на холод, в душе - весеннее
ликование, щебет птиц, - такое благолепие! Вот уже
сворачиваю с дороги, утопая в сугробах, пробираюсь
в лес. Умиротворенно напевая "В лесу родилась ёлочка",
высматриваю среди многих елок наиболее подходящую.
Удивляюсь, что никак не могу найти такую! К какой
елке ни подойду - всё не то! Куцые, корявые, редкие или
почти голые, без хвои! Что за чудеса? Сколько здесь ни
ходил в другое время, ёлок было много, - и все как на
подбор. Куда ж они подевались? Следов вырубки - никаких!
Начерпав ботинками снега и продрогнув, снова выбрался
на дорогу. Атмосфера по-прежнему сказочная: солнце -
большое, загадочное, мудрое, снег искрится бриллиантами, -
морозная симфония зимы! Прыгаю, притопываю,
приплясываю, размахиваю руками, чтоб согреться.
Одет легко, не по-зимнему, поэтому двигаться надо быстро.
Ухожу по дороге дальше от Вырицы, полагая, что там,
в лесной чаще, непременно отыщу оплаченные мной
три ёлки. Продолжаю напевать куплеты детской песенки
про ёлочку, хотя уже не столь умиротворенно-счастливо.
После двух часов поисков срезал от безысходности
тощую невзрачную ёлочку. Стал замерзать. Брови
и ресницы заиндевели, нос покрылся ледяной коркой,
пальцы ног уже едва ощущал в ботинках, кисти рук
стали как две ледышки. Долго прыгал на дороге,
согреваясь и сбивая с себя намерзшие сосульки.
Всё еще старался петь про ёлочку, но с удивлением
заметил, что щедро украшаю милые куплеты матерками!
Как-то быстро стало вечереть. Солнце казалось
погруженным в дремоту и на глазах норовило спрятаться
за вершинами укутанных в шубы снега деревьев.
По дороге я ушел еще дальше, миновав поворот на
Ловкое поле, где после войны табором жили цыгане.
Ясность дня сгустилась, превратившись в синеву
вечерних сумерек. Стало еще холодней. Появилась
луна, постепенно зажигались звёзды. С руками
в карманах, с единственной пока ёлкой подмышкой,
громыхая заледеневшими ботинками, я напролом
ринулся в темную лесную чащу, почти по грудь зарываясь
в спящие сугробы. Согласно оплаченной квитанции нужно
было найти еще две ёлки, хотя это уже явно было сопряжено
с риском заблудиться, потеряв направление на дорогу, и,
обессилев, закоченеть среди снежного безмолвия.
От любимой с детства песенки про ёлочку слов уже не осталось.
Клацающие от мороза челюсти выдавали только кренделя
матерков, сопровождаемых беспорядочным позвякиванием
свисающих с носа сосулек. С большим напряжением сил,
почти наощупь отыскал и срезал еще две маленьких ёлки.
Направление на дорогу потерял. В ласково льющемся с неба
свете луны почти метался в сугробах как потревоженный
охотниками медведь. В голове лихорадочно крутилась
только одна мысль: скорее выбраться на дорогу! Задубевшие
челюсти отстукивали уже азбуку Морзе, в ухающем гуле
которой прорывались, как заклинание, слова "Господи помилуй,
Господи помилуй, Господи помилуй!" Вот она - чудесная сила
божьего заступничества! Из плена темноты, сугробов и мороза
я-таки выбрался на дорогу - живым! Весь окончательно
окоченевший, уже на последнем волевом усилии я побежал
в сторону Вырицы, прижимая локтями к телу три ёлки.
Только бы добежать, добежать-бежать, - обязательно добежать!
Сколько лет минуло с того дня, а мне всё кажется, что я бегу
по лесной дороге в окружении сугробов, освещаемых
таинственным лунным светом! - Добежал! И первым делом -
растирать и отогревать отмороженные части и члены тела.
Ну, Александр Николаевич, - я уж думала, - ты не вернешься! -
сокрушалась Мария Ефимовна. Нашел ёлочку? - спрашивала она.
Ты не поверишь, - отвечал я, - но все ёлки как будто попрятались!
С трудом и к великой радости отогрев самую деликатную часть
тела, я быстро собрался, простился с Марией Ефимовной и
заспешил на станцию. Ёлки забыл! - крикнула мне с крыльца
Мария Ефимовна. Нет уж, Машенька, - пусть стоят во дворе
до весны, - здесь им будет лучше!.. Папа приехал! - зазвенели
радостными голосами дети, окружив меня, едва я вошел в квартиру.
Ёлочка, ёлочка - зеленая иголочка! Ты привез ёлку? - шумели
сын и дочь. О, дети, - я вам сейчас такое расскажу! И не успев
еще раздеться, я поведал им приключившуюся со мной историю...