A)
Эта кожа сияет и блещет...
Я вхожу в ваш полуночный сон --
там случаются странные вещи,
если бьются сердца в унисон...
В гибких кольцах свивается тело
и ложится, сжимаясь, на грудь;
лунный жемчуг, надетый несмело
ожерельем... мерцает как ртуть...
Я -- змея, и устроена мудро,
а голубка летает легко...
Знаю всё, что случится под утро,
но влекома чудесной рекой!
Там, в глубинах, где ползают гады,
и в просторах космичеческих бездн,
жизнь сметает любые преграды,
побеждая... пусть жизни -- в обрез...
Я -- змея, моя кожа так нежно,
как дыханье, ласкает ваш сон;
ночь течёт, разливаясь безбрежно,
и прозрачен покровов виссон...
Вновь и вновь, словно кем-то обещан,
лунный жемчуг ложится на грудь;
там случаются странные вещи,
свиты вместе, не смеем уснуть...
B)
Мой брат, мой муж, мой враг, мой пращур! --
в твоих глазах я плоть и снедь;
на тайных тропах ли обрящу
тебя, мой суженый, медведь?..
В снегах, как в чреве прото-Евы,
о чём ты грезишь, исполин?
Услышь шаманские напевы,
мне предназначенный один...
Там, где вершин клыки белеют,
и колких звёзд рассыпан сор,
где Рыбы машут Водолею,
и ночь выходит на простор;
там, на сносях, луна томится,
и двух медведиц тяжек бег;
густая шерсть скрывает лица,
и алчет счастья человек...
Гремит, звенит, камлает бубен,
сон наяву взрывает ум;
шаг за черту, навстречу, труден,
дай лапу, зверь, покинем чум!
Уйдя с тобой, не постарею,
в объятьях слившись, ляжем тут...
Пронзит рогатина трахею,
а когти сердце разорвут!
C)
Я войду в эту реку,
словно снова рожусь;
обрываю опеку,
я беспомощна, пусть...
В тайных водах холодных
без следа растворюсь;
отпускаю на отдых
своё прошлое, пусть...
Не прошу, не жалею
ни объятий, ни чувств;
проплываю аллею
вечной радости, пусть...
Там, где страсти кипели,
только лёгкая грусть;
так прекрасно -- без цели
путешествовать, пусть...
Попрощавшись царицей,
амазонкой вернусь;
кто из смертных приснится
в чистых омутах? Пусть...
Здесь века, как минуты,
всё оставлю, и в путь!
Мои ноги разуты
и бесчувственны, пусть...
D)
Что в лунной мгле так странно млечно млеет?
Ползу, скользя сквозь крону райских фиг;
груба кора -- мне тесно в этом теле,
несущем яд, и он меня настиг...
Длань протяни, вторая в юном мире,
уснул твой муж, и дремлет херувим;
я плод мечты, я то, что мира шире,
дарю любовь, но вовсе не любим...
Возьми, прошу! -- не яблоко, но сердце,
в котором кровь, что брызнет меж зубов;
вот грудь моя, как лезвием отверста,
не смерть прими, но смертную любовь!
Быть выше звёзд, сияя над вселенной,
и славу жать, подобный Богу жнец,
но без любви, пусть суетной и тленной,
ничто, ничто! -- мне горек сей венец...
Итог -- у ног, последняя из твари,
твоих лежу, ничтожный, словно червь;
царицей будь, прекрасной в нашей паре,
пусть от любви дрожит твой каждый нерв!
Но краток миг... Вкусившая -- прозрела
и плоть, и суть, и жажду быть с другим,
и делит с ним -- плод, сорванный мной с древа!
Дарю любовь, но вовсе не любим...
E)
Мой странный зверь -- из детства, из мечты,
в которой сны, как звёзды лунной ночью,
что слышат песнь взывающую волчью,
но страха нет... меня укроешь ты!
Так славно быть -- любимой и любить!
Косматых плеч испытывать надёжность;
пускай в толпе и гаме не найдёшь нас,
мы там, где есть: "Не лги..." и "Не убий..."
Из брани он, избранник (кто кого?),
пришёл во тьме, неузнанный, но явный,
доспехи сняв, открыл для неба ставни
и капли сбил с высоких облаков...
Он добр и строг, но пуще -- одинок,
так Бог -- един... и жив непостижимо;
в спираль любви затянута пружина
моей судьбы, нить скручена в клубок...
Нет, не боюсь -- ни боли, ни борьбы,
и каждый вздох наполнен жаждой счастья;
ну, не могу, рождённая, пропасть я
в руках того, кто прежде жизни был!
Мой странный зверь... туманы пусть густы;
холмов горбы; деревья, взглядов выше;
и мгла вокруг, как стая, хищно дышит,
но страха нет... меня укроешь ты!
F)
Эти сны... словно память о прошлом,
что когда-нибудь явится мне,
по ночной беспорочной пороше,
при бесстрастно холодной луне...
Эти сны... всё томят и томятся,
обнимают, ласкают, гнетут;
предлагают роскошные яства
и вино самых долгих минут...
Эти сны... так прекрасно бездонны,
никого не заставят страдать;
тайной музыкой хриплые стоны
будут строить небесную гать...
Эти сны... как полярные волки,
что загнали оленя к реке,
с жадно-колкой щетиной на холке
и слюной на блестящем клыке...
Эти сны... безнадёжно прекрасны;
эй, волна, на песок накати! --
силуэт, в лунной платине ясный,
будто образ самой наготы...
Эти сны... перестанут ли сниться?
Лягут стаей безмолвно у ног;
совмещаются морды и лица,
бьют копыта, вздымается рог...
Иллюстрация: Susan Seddon Boulet