***
Я уже не горю, а так тлею слегка…
и скользит, упираясь, рука, в облака,
там вода, но пока что неясно,
может быть, не успею погаснуть…
/сколько было пожаров, спасала вода,
ярко-синий цветок превращая в золу,
а точней не в золу - головешку,
и трусливые небу орали хвалу,
в этой скучной толпе не бывал никогда,
за ферзя принимающей пешку.../
Или зимней грозой, чудеса в Новый Год,
я добуду себе из неё кислород,
электролиз - хорошее дело,
а гроза… что гроза… счастье – смелым.
расцветает внутри… жжёт зараза – не тронь,
не бывает – гореть понемногу…
и по венам /путь к сердцу/ струится огонь,
выплавляя куда-то дорогу...
в мир, в котором всегда дефицит королей,
где нахальные пешки седлают коней,
чтоб скорее добраться в альков королев,
мир, который и без метанола ослеп...
/повезло, значит мне, я с рождения был крив,
пусть нечётко, но видел цвета и цветы,
и не помня /не зная/ псалмов и молитв
я, /хотелось так думать/, был с богом на «ты».../
это наш мир. Сгораю, но трушу,
берегу свою впалую душу
от плевков и цикутой промазанных чаш,
стал взрослеть, поумнел, а с кия-то он наш?
/пробивая в груди, пусть не дверь, но окно,
перемешивая знания-веру,
по аорте к нейронам стремится вино,
метанолом разбавлено /в меру/.../
и поймав за /возможно/ пурпурный хитон,
я кого-то спросил... И ответил мне Он,
очень просто ответил... Не знаю…
грустно стало, курю, дотлеваю…
Только в тлении этом…. Найдётся пророк,
в этом тлении губы сжимают сосок,
в этом тлении как-то и тлеть не с руки,
а поэтому крутишь и крутишь колки,
чтоб извлечь чистый звук – невозможно,
в этом тлении просто и сложно
всё, чего не коснись, попадаешь под ток
напряжением в жизнь, зажигая восток,
в этом тлении мысли, как осмий легки,
испаряются в чёрные дыры,
в этом тлении губы сжимают свисток,
и ведут за собой командиры
в этом тлении… Курс – на штыки.