Я смертный, Бёрнс, кому чуть больше года
Осталось, может быть, встречать рассвет,
Средь комнаты стою, где лавра всходы
Лелеял ты мечтой в преддверье бед.
Великий дух, побыть в твоём пределе
Как жаждал я! Свершилось! Ослеплён,
С волненьем и восторгом кубок эля
Пью за тебя, как прежде славен он!
Могу пройти по стёртым половицам,
Открыть окно, и мысленно могу
Прогулкою по тропке насладиться
Тобою проторённой на лугу,-
Возрадуйся с небес родному краю,
Бессмертны вы, друг друга прославляя.
John Keats (1795-1821)
This mortal body of a thousand days
Now fills, O Burns, a space in thine own room,
Where thou didst dream alone on budded bays,
Happy and thoughtless of thy day of doom!
My pulse is warm with thine own Barley-bree,
My head is light with pledging a great soul,
My eyes are wondering, and I cannot see,
Fancy is dead and drunken at its goal;
Yet can I stamp my foot upon thy floor,
Yet can I open thy window-sash to find
The meadow thou hast trampled o'ver and o'ver, -
Yet can I thing of thee till thought is blind,-
Yet can I gulp a bumper to thy name,-
O smile among the shades, for this is fame.
1818