Она раздвинула колени, чтобы принять виолончель.
Он облизнулся, приложив к губам свой трепетный кларнет.
А дирижер застыл, как сыч, совсем иную видя цель:
Он должен музыку стяжать, которой в этом мире нет.
Жужжали скрипки под журчанье арф.
Шмелем гудел смычок виолончели.
Вы слушали, укутав шею в шарф,
Задумчиво в руке цветы держа.
Качалось небо, словно над качелями.
Та музыка была прекрасной, в самом деле!