СКАЗ ПРО ТО, КАК С ВЫВЕСКИ МЕБЕЛЬНОГО САЛОНА БУКВА ПРОПАЛА
ИЛИ БАЛЛАДА ПРО БУКВУ «М».
1.
Было это, али нету,
и в котором государстве,
вам на это не ответят
даже в клубе знатоков.
Может, я придумал это,
аль приснилось в одночасье,
а, может, что и вру спецально –
может замысел таков.
Но однажды в магазине,
где буфетами торгуют,
где ряды столов дубовых
и диваны, и кровать,
с вывески, что над витриной,
ночью букву умыкнули.
Может, с умыслу какого,
может, так – позоровать.
Если б букву ту попёрли
в магазине, где одёжа,
аль провизия какая
или просто «Молоко»,
так никто б и не заметил –
не существенна пропажа,
а вот в «Мебельном салоне»
тут расклад совсем другой.
И всё бы, если в середине,
аль с конца какого краю.
Был бы - «Ме…ельный салоном», но
всё ж салон – какой бог весть.
Так ведь знали паразиты,
чтоб их черти забодали!
Взяли ту, что без которой
вслух стесняюсь произнесть.
Буква «М» - она конечно
очень нужная в хозяйстве.
Ейной нужности, пожалуй,
позавидует любой.
Хоть на стену её вешай -
пригодится в одночасье.
Хоть в прихожу, хоть под ванну,
хоть снеси в металлолом.
А хватилися пропажи,
скажем честно, что не сразу.
Магазин по воскресеньям
не работал вообще,
да к тому ж ещё директор,
почитай, как месяц квасил,
а заведущий с завхозом
подались ловить лещей.
А в отсутствии начальства
да накануне выходного,
сами знаете, работа
волком в лес не убежит.
Так и высилась табличка
в ярком пламени неонов,
лицезревшему народу
поднимая аппетит.
2.
Поползли повсюду слухи,
что на улице известной
чудо чудное свершилось –
как в Голландии теперь.
Сексуальной голодухи
нет отныне повсеместно!
И у нас бульвар открылся
этих самых фонарей.
Поприпёрлось шалопаев,
ротозеев насобралось
диву дивному даваться,
чудо чудное узреть.
Демократию восславив,
знать до нас она добралась,
заживём теперь как в сказке,
аль в другой какой стране.
Тут и девки, что не в жёнах,
тут и бабы, что в разводе,
одинокие встречались
и замужних пруд пруди.
Чуть поодаль напряжённо
те, что ненароком, вроде,
но эти сразу отличались –
под косынкой бигуди.
Были бабы, что в нарядах,
были только что с работы,
были те, как показалось,
что и вовсе – наугад.
Чуть левей – отдельным рядом
те, что вроде как на пробу, мол,
надоело по вокзалам –
здесь устроиться хотят.
Были жёны космонавтов,
дальнобойщиков супруги.
Были вдовы – то святое.
Этих не в чем упрекать.
Моряков, что год на вахте,
а жёны пухнут с голодухи.
А уж тех, чей муж в запое
вовсе нечего считать.
Мужики, конечно, тоже.
Их и вовсе без разбору.
Толстых, лысых, одиноких,
и в фуражках, и с жезлОм.
Мужикам оно попроще –
снял кольцо и сразу холост,
а задержки на работе
нынче в правило вошло.
Их, пожалуй, даже больше.
Мужикам куда деваться?
Ведь в тот день футбол не кажут,
клёва нет, медведь уснул.
Даже те, что помоложе.
Нет б – уроками заняться! Так
нет же! Тоже все туда же!
Словно мёдом кто мазнул.
Старики приковыляли
и, импотенцию скрывая,
людям головы морочат,
мол, «На то у нас дисконт!»
Понавешали медалей,
книжкой льготною махают, и
влезть без очереди хочут,
Мол, «Такой в стране закон».
В общем все! Хоть трезвый, пьяный,
без прописки и с пропиской,
гасторбайтеры, студенты,
и вообще не разберёшь.
Неформалы, радикалы,
либералы, коммунисты,
а так же тайные агенты,
геи, бабники и проч…
3.
Магазин стоит закрытый
по причине воскресенья,
а народ волною катит –
прибавляется, растёт.
И уж попахивает смутой –
чуть не выломали двери.
Что как вдруг кому не хватит?
Иль достанется не то?
Ну, и конечно, это дело
не прошло без заморочек.
То шпиона обезвредют,
то карманника прижмут.
До смешного доходило.
Было так, что дальнобойщик,
что четвёртый день в отъезде
повстречал свою жену.
Мужику набили морду,
что, воспользовавшись темой,
начал продавать жетоны
на «без очереди вход». Тот
еле смылся от народу,
а не то бы непременно
всей толпой – поочерёдно
обслужили самого.
4.
Но тут интрига приключилась.
В этот самый час вечерний
проезжал с супругой мимо
перво-напервый министр.
В настроении паршивом
по причине обрушенья
той валюты древесинной,
коей ране запаслись.
День, и вправду, не сложился,
хоть, стучися лбом об стену.
В этом мире капитала
столько всяческих проблем.
Нефть намедни обвалилась,
газ упал, руда просела,
а рынок чёрного металла
обесценился совсем.
Ну, а более министру
хвастать, скажем, было нечем.
И так понятно - назревает
в экономике провал.
Так бы с горю и напился,
но: во-первых, жалко печень,
во-вторых, не помогает-
утром дважды проверял. И
тут как раз на повороте
смотрит он – толпа большая и,
нет бы, выйти, разобраться –
сдуру взял да заорал:
- Это что ж это, позвольте!
Для кого закон писали -
больше трёх не собираться!
Я же сам его писал.
А народу всё до фени,
а точней – сказать стесняюсь.
Скажем лишь, что на заборе
это частый атрибут.
Им одно лишь опасенье.
Пусть хоть войско пригоняют, но
только очередь – святое!
Пусть в конец её встают!
А толпа к тому моменту
уж и так лимит пространства
исчерпала. Хоть плевайся ,
всё – в соседское плечо.
А уж, коль кому «до ветру» -
можно даже не стараться.
Тут, пытайся-не пытайся –
всё одно в сандаль стечёт.
Посмотрел министр строго
и остался в непонятках.
Ни плакатов, ни хоругвей –
как тут с ходу разберёшь?
Смотрит он – народу много,
и все плюют на распорядок,
а из лозунгов – лишь ругань.
Вроде той: «Куда ты прёшь!»
Ну, министр, то понятно,
в середину правит вожжи,
потому как знал со школы –
коль не можешь обуздать,
то толпу возглавить надо
или, ежели возможно,
друг меж дружкой пересорить
и спокойно управлять.
Он ещё и посигналил.
Мол, «А ну! Посторонитесь!
Разбежались влево вправо!
Щас вас буду возглавлять!»
Но народ манёвр не понял
и в ответ, мол, «Накась-выкусь!»
«Размечтался кучерявый!»
«Перебьёшься! Твою мать!»
«Да чего нам с ним возиться!»
«Надавать ему по харе!»
«И водилу отметелить,
коль без очереди прёт!»
Не признали, знать, министра.
Впрочем, ежли и признали.
Слава богу не успели
хоть колёса проколоть.
То ли, может быть, не знал он,
что нельзя гневить народу,
али что попутал малость.
А в той загадочной стране
был обычай очень странный –
поначалу били морду,
а потом уж разбирались –
нужно было или нет.
В левой нОздре у министра
революцией пахнуло,
а вот чем пахнуло в правой,
постесняюсь говорить.
Умолчу на страх и риск свой.
Скажем лишь, что так пахнуло,
что пришлось проветрить даже
и окошко приоткрыть.
А народ всё наступает,
в щель окна пальцАми тычут,
а один, зараза, плюнул,
показав другим пример.
Ну, естественно «послали»
(это тоже был обычай).
Объяснив гвоздём дорогу,
прям, на лобовом стекле.
5.
Но, водитель дело знает.
Задний ход и газ до полу.
Огребать люлей по полной,
да ещё и просто так,
не входило в его планы,
а джип, хотя и бронирован,
но, такой толпой огромной
отрихтуют даже танк.
В общем, страху натерпелись,
наперёд – на два сезона,
и лишь, отъехав с полквартала,
дух смогли перевести.
И только надпись, что виднелась
на имуществе казённом
всем троим напоминала
с кем не надобно шутить.
Тут, сквозь чёрное окошко
увидал министр надпись
не в стекле, а над салоном –
что виднелась в темноте.
Он прокашлялся в ладошку
и, конкретно заикаясь,
воздуху набрал по полной
и тот час же закипел:
- Что за хрень, ядрёный корень!
Что за грязные интрижки? -
но водитель жмёт плечами, -
сам, - мол, - вижу первый раз.
Тут же, ежели припомнить,
магазин был – вроде книжный.
Кто же знал, что он ночами
на подобное горазд.
- Да, плевать! – кричит министр.
- Как такое разрешили?
Кто подписывал докУмент?
Бухгалтерию провёл?
Ясен пень, что здесь нечисто!
Оппозиция мудрила!
Может план какой заумный?
иль предвыборный манёвр?
Ну, само собой, конечно,
по раскрытию злодейства
были выдвинуты меры
и предприняты шаги.
А водитель гнал по встречке,
Без разбору и на красный,
коньяку глотнув от нервов,
и валидолом закусив.
Зазвенели телефоны
по инстанциям различным
с указаньями немедля
разобраться – что к чему.
Срочно выявить виновных
аль назначить, коль не сыщут,
штрафу страшного отмерить
и сослать на Колыму.
А коль станет кто перечить
иль чинить каки преграды,
али пуще – разгильдяйством
поспособствует врагу –
тех морально изувечить
или тайно вздёрнуть на кол.
Будь хоть кто, хоть левый - правый,
хоть в декретном отпуску!
6.
Вот в каком-то кабинете
все начальники собрались.
Поглотали валидолу,
за сиденья дорожа,
и сидят, дохнуть не смея,
друг от друга ожидая,
кто начнёт борьбу с крамолой, и
в чьих руках будет вожжа.
Ознакомились с предметом,
друг у дружки поспросили,
мол, «Не ты?» - «Не я!..», «А кто же?..»
«А работа т хороша!..
Тут, вишь, каждую монету,
дня за два – за три от силы,
можно втрое преумножить.
С нефти меньше барыша!»
«Конкуренция такая
государству не по силам!»
«С этим фактом спорить глупо!»
«Пустят пО миру страну!»
«Мож, без света их оставим,
чтоб чего не натворили.
Постоят впотьмах до Утра,
подустанут да уйдут».
- Нет. На это не надейтесь, -
замминистра слово вставил.
- Тут у нас – серьёзный случай
и к тому же, знаю я,
что какие-то индейцы
очень точно предсказали,
что по миру свет отключат
в середине декабря.
Так что, это не прокатит.
Это глупая затея.
Наш народ, поди, заране
фонарями да свечьми
призапасся. Да и, кстати,
освещенье в этом деле
не нужней, чем лыжи в бане
иль покойнику – врачи.
А уж, коль упомянули
о врачах, то тут, пожалуй,
медицинского начальства
нужно выслушать вердикт.
Может, нам мыслю какую
дюже дельную подскажут.
Может, там – по ихней части
можно как-то разрулить.
Тут привстал, верней, привстала
медицинская начальша.
И, поправивши причёску,
раскраснелась горячо.
- Что вы все ко мне пристали!
Кулинарный я кончала,
а в министрах – по знакомству
и за кой чего ещё.
Впрочем, есть одна мыслишка.
Нужно им каку заразу
венерического плану
занести из-под полы.
Мож, оно, конечно, слишком,
но работает прекрасно. А
с этой штукою не станут
собираться до поры.
- Не сработает, поверьте
и обсужденье не уместно! -
вставил слово воевода. -
Это пройденный этап.
Эта штука день на третий
о себе даёт известье,
а три дня мне не охота
результатов ожидать.
Этих надо брать нахрапом!
Пару танков и в ажуре!
И ещё, конечно, надо
заминировать отход.
Ну, а свалим на арабов
аль, Аль-Каиду какую.
Дескать, мы не виноваты,
дескать, происки врагов.
- Да вы что! все посдурели?
Щас их всех позаражаем,
а потом им строй больницы
да больничные плати?
Иль взорвём, к едрени фени,
а позже новых нарожаем? -
плюнул на пол замминистра,
и таблетку проглотил.
- Вот смотрю и удивляюсь!
Ты ж мужик-то башковитый.
Ты ж на сварщика три года
обучался в ПТУ,
а мозги совсем не варят –
видно наглухо отбиты,
коли со своим народом
порешил сыграть в войну?
Ты тут не на полигоне,
чтоб гранатами бросаться и,
ладно, эта – это ж баба, а
ты-то, всё-таки, мужик!
Но «мужик» сарказм не понял.
- Чё ко мне-то привязался!
Ты вон, между прочим, сам-то
ничего не предложил.
А коль мозгов мне не хватает,
чё, вообще, тогда пристали?
Вон – с министра по наукам
надо стребовать ответ.
Он же умный – много знает
Пусть там книжки полистает,
а коль там с ответом глухо,
пусть залезет в интернет.
- Нет уж! Я тут не помощник!
На меня кивать не надо!
Я и в компьютерах не шибко
и в науках – дубом-дуб.
И вообще! я – фрезеровщик,
кстати, третьего разряду
и ещё я – на машинке,
и тоже вышивать могу.
- Так! Понятно! – замминистра
снова плюнул в пол паркетный.
«Вот ведь, мать твою, зараза!
Так подставили меня!»
Снова пауза повисла ,
и на этот раз конкретно.
Захотелось выпить сразу
и куда-нибудь слинять.
Как последнюю надежду
осмотрел он министерство
заглянул в глаза коллегам –
тем, кто спрятать не успел.
Только им, что в лоб, что между,
лишь бы чуять задом кресло,
а гражданские проблемы -
это низменный удел.
7.
Лишь один глаза не прятал,
а сидел без напряженья
и чего-то там в блокноте
красной ручкой помечал.
Тут, как раз и не понятно.
То ли метил в повышенье,
аль медаль каку отхряпать,
али хуже – настучать.
Встал начальник ФСБэшный
и сказал: - В виду того, что
информации конкретной
не удАлося достать.
Для началу нужно спешно
и сколь имеется возможно
понаслать туда агентов,
аль кого завербовать.
А ещё, пожалуй, лучше
я отправлюсь самолично.
Посещу салон похабный,
да узнаю всё как есть.
А на утро ворочуся
с информацией приличной,
а уж там решим наглядно
как крамолу нам известь.
- Щщас! Конечно! Размечтался! -
возразил начальник штаба,
и другие встряли тоже:
«Это что за ход конём?..»
«Мы тут, значит, отдувайся,
а он отправится по бабам...»
«Нет уж! Хрен тебе от мОржа!
Мы с тобою все пойдём!»
«Это верное решенье!..»,
«Как без нас? Без нас не можно...»,
«Все берём презервативы...
Кто автобус заказал?..»
«Выдвигаемся немедля,
чтобы разузнать побольше.
Говорят, что «знанье – сила».
Даже был такой журнал».
«А министр шишей казённых
нам, пущай, под эту тему
квоту выделит побольше –
всем по жирному куску.
Не за свой же счёт, ей богу,
государственное ж дело...»
«и, кстати, за работу ночью –
нам прибавку к отпускУ!»
Приподнялось настроенье.
Тост подняли по привычке,
очерёдность разобрали,
исходя из должностей.
Кто главнее – тот первее,
остальным – пусть тянут спички.
Лишь одну не посчитали –
заморочка вышла с ей.
Та сидит – идти не хочет,
что-то там по женской части
или голова больная –
медицина ж как-никак.
А может голову морочит,
чтоб остаться без участья.
Хоть своя, но всё же баба,
а баба в этом деле враг.
И так ехидно рассуждает,
мол, - Давайте – отправляйтесь, а
ваших жён, на всякий случай,
я сама предупрежу.
Чтоб вас к ужину не ждали, что
в интересах государских
все как есть пошли на случку,
обещались быть к утру...
8.
Ситуации критичней
в государстве не бывало.
Ой, напрасно баба встряла
Да в мужицкий разговор.
Описание излишне.
Тут уж всё! Пиши пропало.
Сор тащить с под одеяла –
это ж верный приговор.
Медицинша побледнела,
в стул прижалась, что есть мОчи.
А народ - рысцою мелкой,
вперив взгляд в неё косой,
подступают очумело,
руки тянут – явно хочут
поступить, как Тузик с грелкой
или Сидор со козой.
И уж нет от них спасенья.
И уж пальцы чует горло.
Вот чуть-чуть и кликнут Вия и…
Дальше к богу на поклон.
Но, представь себе везенье!
Как петух в ночи глубокой,
распугавши силы злые,
затрещал вдруг телефон.
Злые духи сразу сникли и
вроде, как бы все оглохли.
Зашипели, морды скаля,
и попятились назад.
Расхотелось крови в миг им.
Друг на дружку смотрят волком
и любезно предлагают
поаллокать в аппарат.
Что уж тут давить на жалость.
Все прекрасно понимают –
тот, кто звонит – дозвонится.
В общем, было решено.
Кто последний разбежался,
тот пусть трубку и снимает,
впрочем, в этот раз министрам
откровенно повезло.
9.
То с инстанциев различных
доложили ненароком,
что по адресу такому
регистрирован салон,
но другой – совсем приличный,
а не тот, что в ихних сводках,
и в названии евоном
вроде, как бы, всё путём.
Тут какая-то ошибка,
али, просто, опечатка.
Буквы первой не хватает
в слове «Мебельный» и всё.
Без неё, конечно, шибко
смысл меняет букв нехватка,
только, что – никто не знает
предпринять на этот счёт.
Вот хозяев заведенья,
коль без умыслу пропажа,
по закону нужно будет
к потерпевшим приписать.
Пусть напишут заявленье –
так и так, мол, вышла кража.
Дело по нему возбудят и
лишь тогда будут искать. И
по законам же – по нашим.
Пока дело не закроют,
трогать вывеску не должно,
потому, как есть – вещьдок.
Пусть пока стоит на крыше.
Дело сложное – не скрою
и распутывать возможно,
дело будут целый год…
Снова плюнул замминистра,
но теперь уже на трубку
и в сердцах, ругнувшись матом,
объяснил коллегам суть.
Что с политикой всё чисто,
а всего – украли букву,
кою, впрочем, тоже надо
отыскать и возвернуть.
Тут министры оживились.
Отлегло от сердца разом.
Это же другое дело,
это ж – пара пустяков!
Новость – лучше и не снилась.
Юрисдикция – не наша.
А касается проблема
явно только одного.
Тут политикой не пахнет.
Уголовная работа!
А на то – министр спецальный
в аппарате заведён.
Вот, пущай и разгребает!
А у нас – свои заботы.
Так что, мы теперь, пожалуй,
по своим делам пойдём.
Он, конечно, поканючил,
что, мол, общая проблема,
ожидаю, мол, по дружбе
соучастия от вас.
Мол, смотрите! Выйдет случай –
отплачу – той же монетой,
но его никто не слушал.
Раздружились сей же час.
Тут – понятно и дебилу.
Всё зависит от регалий.
Чем ответственнее должность –
меньше проку да ума. Вот
если валенки в Сибири
фору в шахматы давали,
а с козлов удои больше –
всё! В правительство пора.
Впрочем, что-то я немного
отвлексЯ от темы нашей,
а министр дел внутрённых,
от отчаянья вздохнув,
посмотрел с тоской глубокой
он на спины уходящих
и, подсевши к телефону,
прослезился – полон дум.
«Кто же так меня подставил?
Помешал видать кому-то
Эх, узнаю – дам разгону!
Придушу, как дать попить!
Только б дело устаканить
да исправить всё до утра,
а не то – сдавай погоны
али хуже – аудит.
Вот попал же в переделку
Хоть ты лопни, хоть ты тресни, но
только делать что-то надо.
Не опять же пить коньяк».
Но мужик министр – крепкий. Он
вспомнил мать в другом контексте,
поднял трубку аппарата
и предпринял первый шаг.
Речь его вполне приличной
продолжалась с полминуты,
но потом, ежу понятно,
чувства вырвались снутри.
Телефон к тому привычный,
остальным же – режет ухо,
но за вычетом слов матных
постараюсь повторить.
«Отыскать, прибить гвоздями
и загнуть, на всякий случай,
сверху проволкой колючей,
недовольных – окружить,
разогнать, отбить желанье и
печень с почками до кучи,
отметелить, нахлобучить
и по полной доложить!»
10.
Что ж! Задание понятно. И
вот в другом уж кабинете
на порядок ниже рангом
собрался честной народ.
В настроении отвратном –
ведь, кому ж приятно это
да ещё и спозаранку
ожидают результат.
Стали думать Пинкертоны
кто над надписью глумился.
Где искать сию пропажу и
как на место возвернуть.
На кону стоят – погоны,
над душою – сам министр.
Так что, ежли выйдет лажа –
все по полной огребут.
И сказал начальник гулко:
- Чтобы вычислить злодея,
нужно выяснить сначала
в чём скрывается корысть.
Кто позарился на букву
и кому она нужнее?
Не из ценного ль металла?
Мог ли жук какой погрызть?
Полицмейстер встал какой-то
и блеснул умом на редкость.
- Долго незачем судачить.
Дело ясное как день.
Букву спёрли – метрострои!
Им одним она в потребность,
чтоб той буквой обозначить
вход, в подземный свой тонель.
В общем, время не теряя,
надо слать в Метро облаву.
И с собакой непременно –
знаю, есть такой – Мухтар.
Этот дело своё знает.
Нюх отменный, богу слава!
Так что вычислит мгновенно –
в телевизере видал.
Для него любая буква, да
хоть с какого алфавиту,
все равно, что на пол плюнуть
или пальцем об асфальт.
Только дать сперва понюхать
и, считай, что всё раскрыто.
Так что нечего тут нюни
понапрасну распускать.
- Что ж! Пожалуй! – согласился
с этой версией начальник.
- Кстати, как там пахнут буквы?
Надо нюхать и вперёд, -
Он на зама покосился,
только тот повёл плечами. Мол,
пусть соседнюю понюхат.
Коль не насморк – след возьмёт.
- Возражений нет по факту.
Эта версия принЯта.
Отправляем в разработку.
Пусть займётся твой отдел.
Но, подстраховаться надо.
Есть другие варианты?
Может видел кто чего-то?
Может, кто чего узрел?
Участковый поднял палец.
- На проблему глянем шире. Ведь
ежли хорошо подумать,
то, сказать не побоюсь.
Буква «М» - в житейском плане
всех нужней нужна в сортире,
чтоб случайно не попутать
и не сделался конфуз.
- Эта версия, пожалуй,
потолковей предыдущей.
- Да! Пожалуй что достойна
Поработаем по ней.
Обыскать сортиры надо,
на предмет недостающий.
- А сортиры метростроя
нужно обыскать вдвойне.
- Что ж! Пожалуй! Выступаем, но
только чтоб без фанатизма!
Ну а я, возьмуся с замом
кординировать процесс.
Разобрались все по парам
и вперёд! Зовёт отчизна! А
раз уж родина позвала –
значит в родине абсцесс.
Но с сортирами – потише!
То – опаснейшее дело.
Могут надавать по морде
иль послать в какую даль.
А тому, кто первым сыщет –
сразу отпуск в две недели
или грамоту, напишем
а посмертно – так медаль.
Тут и впрямь! Ни дать ни двинуть!
Коли родина послала –
то, скажу без лишней фальши,
и не хочется – пойдут.
Впрочем, ежели прикинуть,
то подумаешь! Бывало
посылала и подальше.
И на три и нА пять букв.
Кое-кто вон пОсю пору
той дороги ищут метки.
А, скажу вам по секрету,
в той мистической стране
строили дороги – воры.
Полбюджета – километр.
Да и то лишь от работы
и до дачи – до своей.
Впрочем, что-то отвлекаюсь
я от главной нашей темы,
а меж тем, воспрявши духом,
подчинённые гуськом
все на промысел подались и
в кабинете опустело
и опять пахнуло скукой
и конечно, коньяком.
11.
Долго ль коротко – не знаю,
в коньяке ища отраду,
упражнялся наш начальник
да затеял разговор.
О рыбалке поболтали,
срок пришёл, о них – о бабах, а
когда третяя кончалась
о работе вспомнил он.
Вспомнил, как людей послали
и куда послали тоже.
Доложить велел по мере
выполнения работ. Но
как сквозь землю все пропали!
И всё больше и всё больше
добавлял коньяк сомнений
и не лезла закусь в рот.
И в конце концов тревога
наших братьев одолела.
Я забыл сказать. По крови -
это были близнецы.
- Знаешь, кажется, немного, -
говорит второму первый, -
намудрили мы с тобою.
Как бы не отдать концы.
Видно, братец, с этим делом
поспешили мы напрасно.
Не учли видать чего-то
аль удача подвела.
Вот, скажу тебе к примеру,
что в метро все буквы – красны,
а если верить нашим сводкам
эта – синею была.
Так что зря мы их послали, да
и не пустят их так рано.
Ведь метро ещё закрыто,
а охрана – точно спит.
А уж сон – здоровый самый
аккурат у той охраны. А
ежли апосля пол-литры,
так вообще не разбудить.
- И с сортиром лажа вышла.
Лоханулись мы с тобою.
Не видать теперь лампасов
равно как ушей своих.
- Это точно! Это да уж!
Да и кто придумал только.
Чтобы этаку проказу
на сортирщиков свалить.
- Да к тому же, буква эта
метра в три и не иначе.
И по весу быть должно быть
килограммов так под сто.
И к какому же клозету
её можно примастрячить?
Да не отвалилась чтобы,
коли дверью хлопнет кто.
- Да и, кстати, о народе.
Там толпа – что и не снилась!
Разогнать её возможно
только богу. В самый раз.
Только мы ещё как вроде
по чинам не дослужились.
И на бога не похожи –
разве только что в анфас.
Знаешь братец, в этом деле
ничего нам не поможет.
Только зря людей гоняли.
Ну, подумаешь – приказ.
Всех для виду отымеют и
как обычно хрен положут.
Тут не мы – страна такая.
Так и спросу нету с нас.
И лился коньячный запах
через форточку – до утра,
но без прежнего накала
продолжался разговор.
А по городу облава
в поисках пропавшей буквы.
А в метро охрана спАла
и ей дивный снился сон.
12.
Тут бы сказку и закончить,
но малюсенькой детали
не хватает в сказке нашей, а
кто до сюда дочитал –
тот, поди, узнать захочет –
что с народом нашим стало,
отыскалась ли пропажа,
да и кто её украл.
Да и судьбы министерства
не оставим без участья.
Хоть, сочувствия – едва ли,
но и злобы тоже нет.
Просто так – из интереса.
Мол, кому привалит счастье,
от кого оно отвалит и
кто за то держал ответ.
Ну, народ – оно известно.
Что ему народу будет.
Постояли, потрепались
да обмолвились за жизнь.
Сплошь такое повсеместно –
всяк мозги народу мутит.
В общем – сами разобрались
да под утро разошлись.
Но, сказать, конечно, надо,
что не всё уж так печально.
Плюсы разные бывали.
Кое-кто, к примеру, там
сознакомились попарно
и, знакомство отмечая,
незамеченно слиняли
по естественным делам.
Кто - на завтра сговорился,
кто на следущей неделе,
кто и так и эдак равно,
чтоб момент не упускать.
В общем, все, как говорится,
хоть чего – да поимели, ну,
или в точности обратной.
И такие были там.
А уж если без деталей –
все в накладе не остались.
А оставшихся из кучи –
чтоб подальше от греха,
просто – жёны разобрали
и у них – предполагаю,
в эту ночь, на всякий случай,
не болела голова.
С министерскими сложнее.
Этих – бог карал по полной.
Да и как иначе? Кроме
бога некому карать.
Уж не знаю что страшнее.
Тут не просто с плеч погоны,
впрочем, рассудите сами.
Слабонервным не читать!
Замминистра отругали,
показав по локоть руку,
головою покачали
и сказали: «Ай-яй-яй!»,
а министров поменяли
с медицины – на науку,
воеводу с казначеем,
близнецов помеж собой.
Вот где в пору прослезиться.
Перемены кардинальней
не бывало в той отчизне
с самых испокон веков.
Всем досталось. И министрам,
и других итог печальный.
Кому – пальцем погрозили,
а кому и кулаком.
Губернатора послали
возглавлять края чужие,
мэра – грамоты лишили
и поставили «на вид»,
генералам – тем медалей
недодали вполовину,
депутатам запретили
водку наливать в графин.
И лилася божья кара
как из рога изобилий.
У кого, глядишь, мигалку
на два дня велели снять.
А кого материально
на поллитру раскрутили,
а кого совсем не жалко –
запрягли столы сдвигать.
И, отметив наказанье,
в причитающейся скорби,
сделав выводы благие –
повторенья избежать.
Все затылки почесали,
повели лохматой бровью
и закон соорудили,
коий смею зачитать.
«Ежли где в котором слове
буква многое решает,
и без целости еёной
может слышаться не то
али паче – без которой
смысл вовсе искажает
за утрату буквы онной
наказанье быть должно.
Приравнять сие злодейство
к государственной измене
аль, на крайность – к терроризму
а виновников – судом
к двадцати годам, не меньше!
за такое упущенье
очень строгого режиму
и без права на УДО.
А профилактики согласно.
Чтобы не было и в мыслях,
ни нарочно, ни случайно
этак вот озорничАть.
С той страны народом надо
поступать согласно смыслу
обретённому нечайно».
Подпись. ПрОтакол. Печать.
P.S.
А буква «М» в кустах лежала
и свободой наслаждалась,
сбросив гайки злых креплений
и растяжек тяжкий плен.
И философски размышляла:
«Ну и что, что поломалась!
Ну и что, что сдуло ветром
- это ж ветер перемен…»