„ВЪЗПОМИНАНИЯ ОТ БАТАК” („ВОСПОМИНАНИЯ О БАТАКЕ”)
Иван Минчов Вазов (1850-1921 г.)
Болгарские поэты
Переводы: Мария Павлова, Искандер Ульмас
Иван Вазов
ВЪЗПОМИНАНИЯ ОТ БАТАК
(Разказ от едно дете)
От Батак съм, чичо. Знаеш ли Батак?
Хе, там зад горите... Много е далече,
нямам татко, майка: ази съм сирак,
и треперя малко, зима дойде вече.
Ти Батак не си чул, а аз съм оттам:
помня го клането и страшното време.
Бяхме девет братя, а останах сам.
Ако ти разкажа, страх ще те съземе.
Като ги изклаха, чичо, аз видях...
С топор ги сечеха, ей тъй... на дръвника;
а пък ази плачех, па ме беше страх.
Само бачо Пеню с голям глас извика...
И издъхна бачо... А един хайдук
баба ми закла я под вехтата стряха
и кръвта потече из наший капчук...
А ази бях малък и мен не заклаха.
Татко ми излезе из къщи тогаз
с брадвата в ръцете и нещо продума...
Но те бяха много: пушнаха завчас
и той падна възнак, уби го куршума.
А мама изскочи, откъде, не знам,
и над татка фана да вика, да плаче...
Но нея скълцаха с един нож голям,
затова съм, чичо, аз сега сираче.
А бе много страшно там да бъдеш ти.
Не знам що не щяха и мен да заколат:
но плевнята пламна и взе да пращи,
и страшно мучеха кравата и волът.
Тогава побягнах плачешком навън.
Но после, когато страшното замина –
казаха, че в оня големи огън
изгорял и вуйчо, и дядо, и стрина.
И черквата наша, чичо, изгоря,
и школото пламна, и девойки двесте
станаха на въглен – някой ги запря.
Та и много още дяца и невести...
А кака и леля, и други жени
мъчиха ги два дни, та па ги затриха.
Още слушам, чичо, как пискат они
и детенца много на маждрак набиха.
Всичкий свят затриха! Как не бе ги грях?
Само дядо Ангел оживя, сюрмаха.
Той пари с котела сбираше за тях;
но поп Трендафила с гвоздеи коваха!
И уж беше страшно, пък не бе ме страх,
аз треперех само, но не плачех веки.
Мен и други дяца отведоха с тях
и гъжви съдрани увиха на всеки.
Във помашко село, не знам кое бе,
мене ме запряха нейде под земята.
Аз из дупка гледах синьото небе
и всеки ден плачех за мама, за тата.
По-добре умирвах, но не ставах турка!
Като ни пуснаха, пак в Батак живях...
Подир две години посрещнахме Гурка!
Тогаз лошо време и за тях наста:
клахме ги и ние, както те ни клаха,
но нашето село, чичо, запустя,
и татко, и мама веки не станаха.
Ти, чичо, не си чул заради Батак?
А аз съм оттамо... Много е далече...
Два дни тук гладувам, щото съм сирак,
и треперя малко: зима дойде вече.
1881 г.
Иван Вазов
ВОСПОМИНАНИЯ О БАТАКЕ (перевод с болгарского языка на русский язык: Мария Павлова)
Сам я из Батака, – знаешь ли Батак?
Далеко отсюда, где-то за горами…
Без отца, без мамки, сирота-бедняк,
Я бреду, озябший, зимними полями.
Ты Батак не знаешь? Родина моя.
Помню время злое, словно день вчерашний…
Было девять братьев, а остался я…
Если б рассказать вам, вам бы стало страшно…
Сам я видел, дядя, как убили их…
Топором рубили там, на пне березы…
Только брат мой, Пеню, крикнул и затих…
И на кровь глядел я, проливая слезы.
Так погибли братья… А один злодей
Бабку в грудь ударил… Как я испугался!
Кровь текла по стоку, как весной ручей…
Только я, последний, жив тогда остался…
Помню, встал отец мой с топором в руках
И хотел злодеям заградить дорогу,
Но раздался выстрел где-то в двух шагах,
И упал он навзничь, прямо у порога…
В эту же минуту прибежала мать,
Помню стала биться оземь головою,
Над отцом, рыдая, стала причитать
Но её убили… Стал я сиротою.
Ох, как было страшно, кабы ты там был!
Как ушел, не знаю, от ножа лихого…
Тут сарай наш вспыхнул – кто-то подпалил, –
Замычала наша старая корова…
Я тогда пустился со двора бегом,
Но потом слыхал я, люди говорили,
Что тогда сгорели в том огне большом
Дедушка и дядя… Всех они убили.
Мало кто остался в этот день в живых…
И сгорела школа – взрослые и дети –
Все в огне погибли – кто-то запер их…
И глаза золою застилал нам ветер.
А сестру и тетку день и ночь подряд
Мучили и били там, в саду за хатой.
До сих пор я слышу, как они кричат!
Много перерезал душегуб проклятый!
Сколько душ сгубили! Как же им не грех?
Только дядя Ангел убежал куда-то…
Трандафил, священник, на виду у всех
Был прибит гвоздями, над порогом хаты…
Я уже не плакал, только весь дрожал.
Кончили расправу злые басурманы.
Всех детей согнали. Турок приказал
Головы ребятам повязать тюрбаном.
И в селе помацком, далеко отсель,
Нехристи-злодеи нас загнали в яму.
Притаясь, на небо я глядел сквозь щель
И тихонько плакал, вспоминая маму.
Но принять их веру не заставил враг!
Я решил: погибну, но не стану туркой!
Наконец пустили снова нас в Батак,
И спустя два года встретили мы Гурко.
И тогда настало время отомстить,
И врагов поганых мы не пощадили…
Но село сгорело – негде было жить…
Непробудно мама спит в сырой могиле…
Ты не слышал разве, дядя, про Батак?
Далеко отсюда, где-то за горами…
Так прошу я хлеба, сирота-бедняк,
И бреду, озябший, зимними полями.
Иван Вазов
ВОСПОМИНАНИЯ О БАТАКЕ (перевод с болгарского языка на русский язык: Искандер Ульмас)
(Рассказ одного ребенка)
Сам я из Батака. Знаешь, где Батак?
Это за горами... Далеко отсюда.
Без отца и мамки маюсь – сирота,
И дрожу: зимой бездомным худо.
Про Батак не слышал? Ну, а я там жил!
Помню ту резню – то время ада.
Было девять братьев – выжил я один.
Если расскажу, ты ужаснешься, дядя.
Смерть их поневоле наблюдал:
Топором секли их, как поленья!
Я лишь тихо плакал – страх меня объял,
Когда дико вскрикнул брат мой Пеньо.
А когда он умер, злобный янычар
Бабушку убил под ветхой крышей -
Кровь по водостоку сочно потекла...
Я ж был крохой – потому и выжил.
Мой отец из дома выбежал тогда.
С топором в руках был, разъярённый.
Выстрелили разом: было турок тьма –
Пал он навзничь, пулями сражённый.
Мама, что скрывалась – где не знаю сам,
Над отцом взрыдала и завыла,
Но один разбойник вынул ятаган –
Оттого-то, дядя, сирота я ныне.
Этот ужас не представить вам.
Сам не знаю как не умер снова:
Вот поджёг сараи басурман –
В муках погибают бык с коровой.
Лишь тогда я, плача, прочь бежал.
После тех кошмаров говорят,
Что погибли в тот большой пожар
Дед и папина невестка, мамин брат.
Церковь наша сожжена с людьми,
В нашей школе – в ней девчонок двести
Превратились в уголь: запер кто-то их...
И ещё немало деток, женщин.
А иных из тётенек, поверьте,
По два дня терзали их до смерти.
По сей день я слышу также крики
Малышей, нанизанных на пики!
Целый мир погублен! То ль не грех?
Лишь дед Ангел выжил из Батака:
Выкуп собирал старик за всех...
Поп же Трендафил посажен на кол!
Я забыл о страхе в том кошмаре -
Лишь дрожал, уже не в силах плакать.
Турки всех ребят с собой забрали
И, связав, погнали нас куда-то.
В каком не знаю помакском селе,
Сидя в зловонной глубокой яме,
Я сквозь дырку на синее небо глядел
И ежедневно оплакивал папу и маму.
Лучше погибель, чем превращение в турка!
Когда нас отпустили, мы возвратились в Батак.
А через пару лет радостно встретили Гурко!
С тех пор и для них страшное время пришло:
Режем их так, как они вырезали нас прежде;
Но обезлюдело, дядя, наше родное село
И нет у меня ни родни, ни еды, ни одежды.
Разве ты не слышал, дядя, про Батак?
Ну, а я там жил... Так далеко отсюда.
Я два дня не кушал – бедный сирота,
И дрожу: зимой бездомным худо.