Он стеснялся себя, своего постаревшего тела,
Как стыдятся порой, порыжевших мутоновых шуб
От макушки до пят всё хрипело, свистело, хрустело
Даже тёкшая кровь, создавала свой внутренний шум
Он старался хитрить, гладко брился, стриг ногти и брови
Часто мылся и мог быть опрятным, как утренний снег
Но в прихожке старик, с каждым днём становился суровей
И плевал из трюмо на своё отраженье извне.
Он, от творческих мук убегая, спускался за пиццей,
Хоть был мастер варить, и мог сшить что угодно, на раз
И мечталось ему, как когда-то, в кого-то влюбиться...
Но боялся старик, что вот так и приходит маразм.
Только хлынул апрель, продолжая природы движенье
От гормонов в крови, заблажил растревоженный кот.
И старик подобрел, подмигнул своему отраженью,
В предвкушенье любви, на душе его стало легко.