Голубого бриза сон коснулся нежно,
утро разделилось – «после» сна и «до».
Взгляд, читая «суры», все осмыслил трезво,
смокло в уголочке слез веретено.
Высохли чернила горечи и боли,
золота на донце – счастье рисовать.
Утолю я жажду росами юдоли
и душа не сможет, пресмыкаясь лгать.
Выведет узоры добродетель утра,
допоет кантату на заре сверчок.
И сошьется платье цвета перламутра,
и хрустальный впору будет башмачок.
Ни к чему отмашка миражей колючих,
пусть среди пустыни вырвется родник.
Изболелось сердце, и ожог измучил –
то клеймо-разлука, что оставил миг.
Дервишем прошелся, отобрал надежду,
дав на утешенье неба синеву.
В ней любовь и веру отыщу, как прежде,
и, как пыль, отрину горькую молву.
Ангелу на счастье оберег-улыбку
с ветром быстрокрылым унесет рассвет.
Пусть в тумане канет фиолет ошибки
и Благою Вестью станет дивный свет
14.01.2013