Отогнув упругий полог ночи, я выбрался из чердачной тьмы Западной Часовни, спланировав к залитой серебристым светом Аллее Времени. Не имея тела, мой разум быстро смешался с прохладой августовской ночи. С буйством ее ароматов и многоголосыми трелями цикад. Блаженство единения заполняло подлунный мир. Мимо скользнула летучая мышь, поневоле увлекая меня за собой. Я растянулся вдоль траектории ее полета, лениво цепляясь за ветви деревьев. Часть меня угодила в мерцание беспомощных фонарей. Как поникшие часовые перед холодным и вечным лицом царицы Луны, они робко таились в своей бесполезности. Где-то вдали ухнула сова и песнь насекомых вильнула, выходя на вираж. Громоздкие глыбы домов, вперив в ночь свои желтые глаза и зубы, глупо таращились с горизонта. Я знал, что им никогда не понять того, что дано даже маленькому сверчку. Раньше, когда в них теплились живые огоньки свечей, мне нравилось надеяться, и я терялся между ними. Теперь они совсем замкнулись и искрят холодно и безысходно. Но сегодня была особая ночь и даже бездушным мертвецам было позволено созерцать.
Я пролетел над изогнутым белым мостом Лунного Равноденствия и немного смутился в водах журчащего ручья Следствия. Я всегда немного замедляюсь в этом месте, поскольку меня посещают странные мысли. Под великолепным резным мостом изгибы хрустального ручья настолько прекрасны, что я поимо воли задаю себе один простой вопрос. Зачем все? И замершая песнь ночных насекомых лишь только усиливает мое самоистязание. Без сомнений, если бы у меня были зубы, я бы закусил ими губы, которых у меня нет.
Но снова слышится уханье совы. И с новой силой волшебство цикад увлекает меня в путь. Я выкручиваюсь из круговерти кристальной воды, выплетаюсь из звездных узоров мостовых перил и скольжу дальше. Передо мной открываются цветочные клумбы с голубыми и розовыми цветами. Ночные фиалки, словно обнявшись, подрагивают при моем приближении. И я слышу мелодичный звон в их нежных лепестках. Они вносят свой вклад в мелодию ночи и провожают меня во след. Так я подлетаю к самой башне Восточной Часовни. Цветы, цикады и оживившиеся ночные жители уже не поют. Они вопят. Истошно. Я поднимаюсь вдоль высоких стен, оборачиваясь вокруг башни и даже слегка приветственно касаюсь совы, сидящей на ее крыше. А затем ухожу в часовню без остатка. Как умелый навигатор тут же сливаясь со всеми шестеренками и рычагами, пружинами и грузами, я обретаю тело. Я становлюсь Весомым. Я становлюсь Значимым. Понимая это, цикады трепетно умолкают. Смычки подлунного оркестра замирают на инструментах. Глаза поднимаются вверх. Шелковые платья цветов расслабляются, словно красавицы на грани обморока.
И я начинаю крутить механизмы. И тело мое, оборачивает мою бессмертную суть. Время.
Все застывает вокруг, словно лента лопнула в кинопроекторе. Мерцает только один кадр. Он мерцает… Продолжает мерцать... Мерцает снова… Мерцает лунным светом…
И тогда, лишившись вопросов, я вдруг обретаю ответы… Я понимаю, зачем это все…
Когда вижу, как из под серебряной мантии света, посреди моста Лунного Равноденствия проступает ее обнаженная ступня. Царица Луна спустилась вдохнуть магию лунной ночи.
01.09.2010