Сонет, написанный в доме, где родился Бернс
Мне довелось, замедлив краткий путь,
Побыть в пространстве комнаты, в которой
На юных лаврах, Бернс, ты смог чуть-чуть
Погрезить, не предвидя платы скорой.
Кровь разогрел отвар любимый твой,
Ты близко здесь, заветное желанье
Исполнено, но странно – пустотой
Полна душа, завидев цель скитанья.
И все ж мне воздух твой вдохнуть дано,
И я могу ступить на половицы,
Носившие тебя, открыть окно,
В твои холмы мечтаньем погрузиться.
Пью в честь твою, а ты среди теней
Над поздней славой усмехнись своей.
This mortal body of a thousand days
Now fills, O Burns, a space in thine own room,
Where thou didst dream alone on budded bays,
Happy and thoughtless of thy day of doom!
My pulse is warm with thine own Barley-bree,
My head is light with pledging a great soul,
My eyes are wondering, and I cannot see,
Fancy is dead and drunken at its goal;
Yet can I stamp my foot upon thy floor,
Yet can I ope thy window-sash to find
The meadow thou hast trampled o'ver and o'ver, -
Yet can I think of thee till thought is blind,-
Yet can I gulp a bumper to thy name,-
O smile among the shades, for this is fame.