...Наметая сугробы, безумела в парках метель,
Замерзала зима октагонами снов на ресницах.
Неслучившийся Зверь, не нашедший свою кобЕлицу,
Белой вьюгой ревел и шипел над притихшей столицей,
Как Грюнвальдес-барон, упустивший свою Рапунцель.
Целый свет - лист бумаги. Пора прилепить апостЕль,
Сдать апостолам труд переводчика времени в грёзы.
Прилетевший рассвет - поядрёней японской шимозы
Заколотит стихи в светло-серую зимнюю прозу,
А соцветья созвучий оставит висеть на кресте.
Пройден апофигей. Может, впрямь отгорела пора
От соцветий к соитьям бродить по мостам многоточий,
Ощущать себя - Богом, скучающим пастырем строчек,
Жечь дровами в кострах мимолётные шалые ночи
И разменивать вечность на мелочь пустых телеграмм?
Всё по кругу - избитый сюжет, промахнувшийся Телль,
ОпостЕлевший танец с извечной игрой в соблазняшки,
Горький утренний вкус коньяка из заначенной фляжки.
Может, хватит?.. Светало. В смирительной снежной рубашке
Наметая сугробы, безумела в парках метель.