Близорукость

Глушили к полночи турбины,
И в подлой тишине сквозя,
Вновь шла под лопасти плотины
Еще вращающиеся
Слепая пелядь,
и всплывая
Вверх брюхом средь Иртышской тьмы,
К низовьям шла
едва живая
От мясорубки Бухтармы.
Вот здесь ее и брали с лодки
Сачками чудо-рыбаки,
Кудесники ухи и водки,
Костров и песен у реки,
Сачками брали и горстями,
Переполняли рыбой дно…
Сказать, что были мы гостями?
Не оправданье все равно.
Да и оправдываться вроде
Особо не в чем, - испокон,
Считай от пуска ГЭС, в народе
Добычай этот заведен.
Но почему тогда, не знаю,
Та полночь, вплоть до мелочей,
Вся высвечена, как сквозная,
В заплоте прочих полночей?
Не потому ль, что поднебесье
Всплошь полыхало, гром гремел
Над Иртышом, и словно в песне
Ревела буря, дождь шумел?
А мы, продрогшие, трезвели,
Учуяв что творит река,
И тоже выли и ревели,
Конечно же, про Ермака.
В ладьях, набитых рыбой рясно,
К огням, мерцающим вдали,
Гроза и ужас Серебрянска,
Нас братья Балмочных вели,
И – Царствие ему Небесное! –
Смешной по-детски без очков,
Еще так жив и счастлив песней
Был Женя, Женя Курдаков…
И Талинька, мой ангел смелый,
Еще жива, светлым-светла,
Прильнув ко мне озябшим телом,
Нам подпевала как могла…
Ревела ночь, ревели глотки,
Уже и страх не доставал
Что переполненные лодки
Заглотит, избоченясь, вал.
А тут еще лихие братцы
Среди стихии ледяной
Пошли на веслах разбираться
С какой-то местною шпаной.
И разобрались. Приумолкли
Все, кроме наших, голоса,
И мы, голодные как волки,
Через каких-то полчаса
Уже в костер всем хором дули,
Отрыв припасы под скалой,
И булькала уха в кастрюле
Над багровеющей золой…
Утихнул гром, и крупногрозды,
Грузны, над самою косой
Из туч повыкатили звезды
Насквозь промытые грозой.
И новый гул возник…но скоро
Сошел на стук, реветь устав:
Четыре тепловоза в гору
Тянули медленный состав,
Подъем, в Союзе самый дикий,
Одолевали,
и несли
По всем суставам
       стук на стыке
Откуда-то
Из-под земли…
Мы у костра заворожённо
Молчали, слушая себя,
Как будто в нас самих груженый
Состав прошел, скалу дробя.
И стало вдруг легко и пусто
И неторжественно, когда
С горы уже
провыл он грустно,
Словно простился навсегда.
И ночь иссякла… полусонно
Мы разбредались на ночлег,
Простившись странно-обреченно,
До утра, словно бы навек…
А ведь на поздний взгляд, похоже,
Оно и вышло так, -
      с утра
Мы путь продолжили,
   в свой тоже
Рейс снаряжались братовья...
И много лет прошло, и многих
На свете нет уже давно
Родных мне, близких мне…
          в дорогах
Иные канули темно…
И нет страны, где жили вместе
И пели – всласть!..
все чаще врозь
Могилы,
И все чаще песни
Не в сласть уже орутся – в злость.
Иные рейсы разметали
На картах новых…
Но зачем,
Зачем та ночь, и все детали
Так странно живы?..
Но за чей,
Туманный счет мы перебыли
Ту ночь, грозой ослеплены? 
За что пощажены мы были?..
И были ли пощажены?..
Ищу ответа я, но слезы
Мешают разглядеть ответ,
И близорукие вопросы
Блуждают в мареве примет.
Весло… разорванная сетка…
Мысок… уха… топляк в костре…
В четыре тепловоза сцепка…
Колеса… звезды на горе…